Женские слёзы: двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник)

Поднявшись, она не одернула платье, которое скомкалось от сидения и оголило таким образом прекрасные ножки. Сделав шаг к нему, она увидела, как его взгляд скользнул по ее нижней части тела, и была готова освободить свое женское тело от многолетней тоски по мужским объятиям, но… Стрелков выпил и резко направился к выходу.

– Извини, Лида, но в следующий раз.

– В следующий раз? Это ты мне говоришь? Да ты должен ползать у моих ног и умолять меня о благосклонном моем отношении к тебе, как к мужчине, а он заявляет: «в следующий раз»?

Она отвернулась, ничего не понимая, и услышала, как за спиной закрылась дверь. Она чувствовала себя конченой дурой. Она просто не знала, что делать. Присев, она допила рюмку, которую налила для брудершафта, горько улыбнулась и пошла на кухню, убирать со стола и мыть посуду. В мыслях была какая-то ерунда, а тело стонало от несбывшихся ожиданий.

В дверь позвонили. «Вернулся, касатик», – подумала она и с торжественным видом победителя направилась к двери, вытирая на ходу руки. Она распахнула незапертую дверь и увидела на пороге Сергея. Он был безобразно грязный и плакал.

– Боже мой, что случилось, Сережа, – она силой втянула его в квартиру.

Он боязливо стал заглядывать в комнату.

– Не волнуйся, Игорь Витальевич уже ушел, – поняла она его страхи, – быстро раздевайся и в душ, на тебя смотреть страшно.

Он вышел и весь трясся. Слезы текли по его щекам, и он не скрывал их.

– Сережа, успокойся, – она подошла к нему, – что случилось?

– Она сказала, чтобы я больше не приходил. Она меня не любит.

– Боже, ну неужели из-за этого надо так убиваться, – Лида, как мать, стала гладить его по голове, – будет у тебя еще любовь, обязательно будет. А эта девочка наверно тебя никогда и не любила.

Он продолжал плакать, припав к ее груди. Она усадила его на диван, села рядом и стала успокаивать. Его мокрое лицо вздрагивало на ее груди, и губы бормотали что-то невнятное. Он прильнул к ней, пытаясь найти защиту и успокоение. Глаза его открылись, и он увидел ее грудь, женскую грудь. Его губы непроизвольно стали ее целовать, а она, вместо того, чтобы отстранить бедного мальчика, влекомая несбывшимися ожиданиями, все сильнее прижимала его к себе. На секунду они оба замерли, боясь спугнуть внезапно возникшее влечение и желание, и затем упали в объятья друг друга. Время остановилось, и была одна страсть. Страсть молодого юноши, еще не знавшего настоящей женской любви, и страсть опытной, красивой женщины, которая отбросила все, что ее до сих пор останавливало, и предалась лишь женским инстинктам. Уже не было слез и сожаления, не было границ и стеснения, не было ничего. Была только страсть.

Всю ночь они не сомкнули глаз и не разжимали объятий. Это была их ночь, о которой никто не мог даже предполагать, о которой они еще несколько часов назад и думать не могли. Эта была только их ночь, за которой, возможно, начиналась новая жизнь.

– Завтра нас ожидает счастливый конец и слезы с соплями, да, дорогая?

– Может, поспорим, а то у меня ощущается острый недостаток туфелек.

– Спать, дорогая, и только спать. Завтра, наверно, твоим сказкам придет конец, и мы это дело отпразднуем!

– Тогда накрываешь стол ты!

– Ладно, я не против, пошли спать!

День восьмой

После работы я забежал за цветами для любимой жены, купил два огромных стейка, овощей для салата и хорошего вина, две бутылки, на всякий случай. Быстро приготовив ужин, стал дожидаться прихода моего счастья из парикмахерской. Ждал не долго, долго пришлось восхищаться новой прической, так как, если бы я этого не сделал, то можно было выкидывать ужин в помойку, а вино выливать в унитаз. После всех необходимых в таких случаях ритуалов, мы, наконец-то, сели за стол. Праздник, который получился спонтанно, удался, и мы, довольные приятным времяпровождением, плавно переместились в кабинет, для прослушивания «последнего аккорда».

Глава восьмая

Стрелков проснулся у себя в кабинете, за столом. Пакостное чувство вины начало сразу его мучить. Называя себя всякими нехорошими словами, решил сегодня все исправить. Чувство вины отступило, и он кинулся с головой в работу.

– Спиричев! – громко заорал он, – ко мне!

– Слушаю, товарищ капитан! – залетел и с порога вытянулся в струнку сотрудник, так как знал – эта утренняя интонация капитана не к добру.

– Срочно, на девять ноль-ноль, ко мне начальника паспортного стола, начальника БТИ и государственного нотариуса. Быстро!

– У них же работа, они могут не прийти в назначенное время?

– А ты объясни им популярно, что если их не будет в девять у меня, то в девять пятнадцать они прибудут сюда под конвоем наряда милиции с автоматами, понял?

– Так точно!

В кабинет вошел сияющий Фартовин.

– Ты что так светишься, как новая копейка? На любовном фронте все наладилось?

– Так точно, товарищ капитан! Какие будут указания?