Женские убеждения

Фейт, внезапно сделавшись хладнокровной и обыденной – как будто они с Грир и не обсуждали ничего важного – прищурилась и посмотрела на таймер.

– Увы, без очков не вижу. Грир, что там говорится?

– Семнадцать минут, – без выражения ответила Грир.

– Ну хорошо, – сказала Дина. – Потом отвезем вас обратно в офис, Фейт, и Бонни подготовит вас к записи.

Ах да, вспомнила Грир, Фейт же сегодня должна записать интервью.

– Намечено несколько тем для обсуждения, – продолжала Дина. – А мы сейчас в центре внимания благодаря этой программе наставничества. Улыбнувшись Грир, она добавила: – О конференции все еще приходят прекрасные отзывы.

Грир посмотрела на Фейт.

– Вы будете говорить в интервью про Эквадор?

– Возможно. Помимо прочего.

– Я принесла основные тезисы, можете посмотреть, – сказала Дина. А потом снова обратилась к Грир: – Прости, можно я ненадолго прерву вашу беседу? Время поджимает! Дай нам несколько минут, а потом все вместе вернемся в офис.

Грир отступила в сторону, дав Дине возможность приблизиться к Фейт, они стали просматривать текст, Фейт щурилась и что-то бормотала, а Дина оживленно жестикулировала. Грир стояла в стороне, прислонившись к стойке – над ней висела бутылка с синей жидкостью, а в ней плавали расчески, выглядевшие как экспонаты из кунсткамеры. Грир отчетливо представилось, как она хватает эту тяжелую бутылку и швыряет в стену.

Потом пришло время вымыть и высушить Фейт волосы. Грир все еще стояла недвижно, Дина же что-то диктовала в телефон, и система распознавания голоса постоянно допускала ошибки, которые потом нужно было исправлять вручную.

– Во, погляди, – обратилась Дина к Грир, показывая ей экран телефона и самую забавную ошибку. – Я сказала «предвзятое отношение к полным», а он написал «сношение с полом».

Наконец подошла Фейт, выглядела она изумительно. Волосы сияли, сапожки добавляли ей роста – и они все втроем прошествовали через салон Джереми Ингерсолла, мимо других клиенток – исключительно богатых, исключительно женщин, которые, тем не менее, не нуждались в ВИП-зоне за перегородкой.

Женщины, женщины, женщины, все они терпеливо сидели, такие тщеславные и беззащитные – сидели в своей обнаженной женственности. Потому что даже если тебя очень волнуют страдания женщин во всем мире, тебе все равно хочется выглядеть самой собой, как только что выразилась Фейт.

На улице ее тут же узнала какая-то пара, и Фейт улыбнулась им, как это делала всегда. Она не изменилась. Видимо, взвешивать она приучилась уже давно.

Когда они вернулись, в офисе царила деловая суета; Фейт отправилась к себе, Грир же помедлила. Она не могла заставить себя сесть за рабочий стол; не могла заставить себя пойти на кухню, налить кофе, поболтать с другими. Не осталось ничего, что ей хотелось бы сказать или сделать. Она неуверенно топталась на месте. Бен заметил ее, подошел и сказал:

– Эй, ты где была? Слышал, пошла на встречу с Фейт вне офиса. Вы, надо думать, готовили для меня праздничный сюрприз.

– Я даже не знаю, когда у тебя день рождения, – отозвалась она.

Это было правдой. Она даже не помнила, когда он родился, хотя они проработали вместе четыре с лишним года. Когда-то, видимо, знала, наверняка каждый год по этому поводу ели торт, или, по крайней мере, иногда ели. Но Бен, видимо, не обладал для нее достаточной важностью, чтобы запоминать или пытаться запомнить, когда у него день рождения.

– Ты какая-то странная, – заметил он, но она не ответила.

Впереди шла Фейт, направляясь в свой кабинет. Грир последовала за ней и услышала, как за спиной у нее Бен обратился к одной из новых сотрудниц:

– Что-то случилось? Ты понимаешь, в чем дело?

Грир, точно сомнамбула, добрела до дверей Фейт и постучала по дверному косяку, хотя дверь эту никогда не закрывали: кабинет был своего рода больничной палатой. Нужно – пожалуйста, заходи. Туда уже набилось довольно много народу. Фейт, Иффат, Кара, Бонни, Эвелин, Дина, молодая ассистентка по имени Кейси, ее взяли на работу недавно. Грир спросила с порога – голос звучал глухо:

– Фейт, могу я с вами поговорить?

Фейт повернулась к ней, кивнула, подняла руку и жестом попросила пропустить к ней Грир. Все вежливо отступили, разбрелись по большому кабинету, чтобы продолжить разговоры про разные там конференции, мини-конференции или потенциальных лекторов.

– Вы правда собираетесь говорить по телевидению о программе наставничества? – негромко спросила Грир у Фейт, подойдя к ее столу.

– Это было заявлено как одна из тем. Митч Майклсон, возможно, задаст мне об этом вопрос.

– Еще можно отказаться. – Грир огляделась, чтобы убедиться, что никто не слушает. Не слушали.

– Это будет непрофессионально, – возразила Фейт. – Кроме того, мне нужно привлечь внимание зрителей и к другим вещам. Это отличная возможность. Нам нужна реклама, как и всегда. Вам это известно.