Женский хор

– Детским психологом. Камилла была одной из моих пациенток, я несколько раз принимал ее, когда она была подростком, ее к нам направил их семейный врач – ему удалось убедить Мари-Луизу отвести ее к нам, чтобы помочь справиться с глубокой депрессией, вызванной частыми хирургическими вмешательствами. Я познакомился с Мари в тот день, когда она сопровождала Камиллу, пока Мари-Луиза мучила одного из психиатров, пытаясь выведать, что сказала Камилла… Теперь ты понимаешь, что мне есть в чем себя упрекнуть?

– Как это? Ты обидел Камиллу? Ты помог Мари-Луизе ее мучить?

– Конечно нет!

– И Мари ты не соблазнял ?

– Нет, но я понял, что их связывает: Мари нужно было с кем-то поговорить, а поскольку прийти одна она не могла, она мне позвонила. Она страшно страдала. Я не мог повернуться к ней спиной и сказать: «Я не должен вас слушать». Мы поговорили. Мы много разговаривали. Постепенно… мы влюбились друг в друга. Эти отношения нельзя назвать безобидными. Хотя Мари и не являлась моей пациенткой, я был терапевтом ее дочери (которую она выдавала за сестру). Влюбиться в нее, позволить ей влюбиться в меня – это было преступление.

– Но ты ее не изнасиловал, черт побери! – воскликнула я и вскочила на ноги. – Ты пытался им помочь, ей и Камилле, вырваться из лап дракона, ты помог моей матери, ты сделал меня, признал и вырастил, так что мне плевать на твое преступление! Тебе не в чем себя упрекнуть!

–  Жанни , – сказал Жоэль и положил ладонь мне на руку, чтобы меня успокоить.

– Что? В чем – Не трогай моего папу!  – дело?

– У тебя есть право простить своему отцу все, что хочешь. Но смирись с тем, что он себя в чем-то упрекает…

Черт возьми, в следующий раз, когда мне вздумается влюбиться, надо выбирать парня поглупее, чтобы быть правой хотя бы иногда, когда я начинаю нести чушь. Как же я тебя люблю, Жоэль, я люблю тебя, но, проклятие, как же это сложно! Ну же, дыши, Скарабей, дыши, ты на ковре, но ты еще не повержена, дракон задал тебе трепку но и у тебя еще силы не иссякли. И у тебя все еще есть копье…

Отец посмотрел на Жоэля и наклонил голову, благодаря его.

– Хорошо. Что еще эта дура сделала?

...

Но злая волшебница околдовала влюбленных.

– Она нас сковала цепями. На следующий день после твоего рождения я пошел в мэрию, чтобы заполнить признание отцовства. Мне ответили, что эту бумагу должна подписать мать ребенка. Я решительно направился к Мержи, с твердым намерением предупредить власти, если Мари-Луиза незаконно лишит твою мать свободы. Мари-Луиза меня впустила. Она сообщила мне, что ночью Камилла умерла от последствий операции. В глазах Мари-Луизы только Камилла имела какую-то ценность. Мари больше не была ее дочерью, она была ее рабыней. Ты бы тоже стала ее рабыней, ведь ты дочь рабыни и незнакомца. Но если ее любимая дочка, находясь в роддоме, родила ребенка…

– Ты хочешь сказать…

– Она взяла документ, вписала в него имя Камиллы и положила его передо мной на стол.

–  Она хотела, чтобы ты признал, что ты – отец ребенка одной из твоих пациенток??? Она хотела упрятать тебя в тюрьму?

– Нет, – мрачно сказал Жоэль, – она хотела сохранить за собой власть.

– Точно. Заставив меня подписать эту бумагу, она получала над нами власть, над тобой и мной, удерживая нас при этом на расстоянии. Пойми: она не хотела от тебя избавляться, слишком много чести для тебя. Но я оказал ей услугу: я собирался заниматься тобой. И поскольку я отец ее внучки, я мог гарантировать исполнение всех касающихся тебя решений, которые принимались на семейном совете, который она возглавляла. Пока ты не достигла совершеннолетия, я не мог увезти тебя далеко.

– А самое главное, – вмешался Жоэль, – что этот документ официально подтверждал, что Камилла – женщина, и награждал ее героической ролью матери, умершей во время родов. Таким образом, Мари-Луиза выиграла во всем.

–  Почему ты подписал эту бумагу?

– Если бы я этого не сделал, ты бы считалась отказницей, потому что твоя мать, родив тебя…

Моя мать…

– …не дала тебе своего имени. Тебя бы передали в социальные службы, а потом тебя бы удочерили другие люди, и ты бы никогда не узнала, кто твои родители. Я бы потерял тебя навсегда.

– Это… чертовщина какая-то,  – сказала Сесиль.

Я долго не могла ничего сказать. Перепуганная Сесиль прижалась ко мне. Жоэль встал и зашагал взад-вперед по комнате.