Женский хор

И снова он застал меня врасплох. Я не знала, что ответить, мне хотелось дать волю чувствам и сказать: Я не хотела сюда идти. Я не должна здесь находиться. Я даже не должна находиться в Турмане, черт побери! В октябре прошлого года декан сказал: «Этвуд! У тебя есть все для того, чтобы занять должность руководителя клинической практики в акушерской клинике Бреннса, лучшей во Франции». Но все было занято. Мой руководитель позвонил декану Бреннса, которого знал уже сорок лет, и тот сообщил ему, что должность освободится в феврале. А пока он мог устроить так, чтобы пятый год я провела, заняв одно из свободных мест в Турмане, поскольку Коллино, заведующий акушерской клиникой, — один из его учеников. Я задалась вопросом, почему здесь так много свободных должностей, и теперь я это знаю. Коллино — маньяк. Он хочет, чтобы интерны прошли через все отделы. В том числе побывали на ДПБ[13] и плановых консультациях. Но меня совсем не радует перспектива просиживать здесь часами и выслушивать, как всякие клуши рассказывают о проблемах со своим «нижним этажом», ожидая, что их погладят по головке. И потом, меня раздражают ваша борода и торчащие вихры на голове… и ваш рот, который постоянно двигается, даже тогда, когда вы молчите, и ваша слащавая любезность, от которой так и веет фальшью. Но полгода прошли, и в Бреннсе не освободилось ни одного места, так что мне пришлось остаться на новый срок на своем месте, и это начало мне жутко надоедать, я вкалывала как сумасшедшая, и, даже если здешние хирурги не самые лучшие в мире, я стала одной из лучших, и мне бы очень хотелось ее заполучить, эту проклятую должность заведующей в Бреннсе, я достаточно долго для этого пахала. К счастью, Коллино меня любит, так что он меня наверняка поддержит. Но поскольку он уважает правила, он сказал, что, даже если я хочу заниматься исключительно хирургией, я недостаточно изучила медицину, и он подготовит мне очень хорошие рекомендации, но требует, чтобы я провела полгода или в родильных залах (нет, этого я больше не вынесу), или здесь, где я буду присутствовать на консультациях, видеть пациенток, два раза в неделю по утрам ассистировать на ДПБ. Поскольку в предпоследнем семестре я этого не сделала, нужно сделать это сейчас… если в октябре я стану заведующей, я сразу окажусь в операционном блоке… Он сказал мне это очень спокойно, но твердо, и я поняла, что отсечь это не смогу — даже очень острым скальпелем — и что без этого он не подпишет мое утверждение: он довольно щепетильный в таких вопросах… и даже невыносимый. Так вот, я позлилась, но подумала, что, если нужно это пройти, я проявлю терпение и возьму себя в руки, а потом подумала, что это пойдет мне на пользу — ведь эти часы работы более совместимы с Жоэлем, потому что его начало бесить, что я каждый день возвращаюсь домой поздно и регулярно остаюсь в блоке на дежурство, и я сказала ему, что скоро это кончится, что, как только я получу должность заведующей, все уладится. Я знаю, что он мне не очень-то поверил, но тут я ничем ему помочь не могла, раз уж он не понимал мою профессию, однако я попыталась ему объяснить, но он ничего не хотел знать — когда работаешь в строго установленные часы, вероятно, этого не поймешь. Когда я наконец должна была получить более спокойную должность, чтобы мы могли чаще видеться, он мне сказал, что проблема не в этом, и это меня настолько вывело из себя, я сказала, что мне плевать на его замечания, вздохи и нелепые требования и что ему лучше уйти, а он, вместо того чтобы извиниться, как ему следовало бы сделать, взял и ушел! Дурак! В любом случае все рухнуло, мы больше не разговаривали, и даже если целовались, как боги… почему я думаю об этом сейчас, ведь момент не самый подходящий…