Женский клуб

Миссис Леви переключилась на других известных ей одиночек. Ее ниспосланным свыше предназначением, полагала она, было, среди прочего, найти мужа Йохевед Абрахам. Она прикидывала, будет ли это чересчур, если дать от имени Йохевед объявление в «Jewish Press». Хелен Шайовиц поняла вдруг, что со всей суетой вокруг стремительно надвигающейся свадьбы у нее совершенно нет времени думать о чем-то еще. И так неприятности валились одна за другой: фотограф, которого она наметила, был занят в тот день на другой свадьбе; оказалось крайне трудно найти платье матери невесты тон в тон персиковому оттенку декора в зале; получить идеальный свадебный торт можно было только с доставкой из Нью-Йорка.

Одной Джослин Шанцер удалось отбросить сомнения и продолжить делать дело. Она отлично знала, что успешная пара получается, только когда ведешь себя так, будто оба просто созданы для хупы. И, напоминала она себе, бывает и не такое. Она знавала и куда менее вероятные случаи, чем Аарон с Бат-Шевой. Если бы у них все сладилось, мы бы могли закрыть глаза на историю с женатым мужчиной. И если Аарон не узнает об этой истории, мы надеялись, что святость брака смоет печать греха. Джослин начала продумывать меню к пятничному ужину: ее знаменитая закуска «под лангуста» (рецепт почти тот же, что и с креветочным салатом), затем цыпленок барбекю, овощные оладьи и пирог из сладкой картошки с кремовым зефиром. Сытого довольного желудка бывает достаточно, чтобы захотелось пойти на второе свидание.

И вот знаменательный вечер наступил, и Аарон возвращался из синагоги с Джереми Шанцером. Он специально побрился, постригся и надел свой лучший костюм. На нем была недавно купленная черная шляпа, и выглядел он, будто всю жизнь провел в ешиве. Он стоял в коридоре, раскачиваясь с мыска на пятку и робея войти в гостиную – вдруг Бат-Шева уже там, а он не найдется что сказать.

– Она уже пришла? – спросил он шепотом у Джослин.

– Нет еще. Расслабься. Уверена, все будет прекрасно.

Аарон сел в гостиной вместе с Джослин и Джереми. От малейшего шума он нервно подпрыгивал. Только теперь Джослин заметила, что Аарон немножко нескладный. Может, Бат-Шева не обратит внимания, ну или хотя бы не сразу.

Двадцать минут спустя постучали Бат-Шева с Аялой, и Джослин кинулась открыть им дверь.

– Простите за опоздание, – произнесла Бат-Шева, но по виду не сказать, чтобы она спешила. Даже самую малость не запыхалась.

– Все хорошо. Я как раз закончила последние приготовления, – сказала Джослин, стараясь скрыть раздражение.

Она оглядела платье Бат-Шевы и расстроилась. Когда наши дочери ходили на свидания, они готовились по полной: наряды, макияж, идеальная укладка. Но Бат-Шева оделась в сто раз уже виденное нами черное платье-свитер, немного слишком облегающее, с серебряными пуговицами спереди. Вполне сносно (если не считать катышков в некоторых местах), но ничего особенного.

– Бат-Шева, это Аарон. Аарон – Бат-Шева, – представила Джослин. – Давайте начинать.

Все расселись, Аарон рядом с Бат-Шевой, как пожелала Джослин. Она сделала, что могла, чтобы вечер сложился как надо. Субботние свечи на столе вместо буфета, приглушенный свет, в центре – ваза с дюжиной длинных красных роз. Она взглянула на мужа, сидевшего напротив. Когда он ей улыбался, Джослин вспыхивала; у нее и самой появилось романтическое настроение.

Джослин посмотрела на Бат-Шеву с Аароном. Ни словечком не обменялись. Бат-Шева занималась Аялой, Аарон молчал, уставившись в тарелку. Тревожный звоночек прозвенел в голове Джослин: если Бат-Шева и дальше будет возиться с Аялой, у Аарона не будет ни малейшего шанса. Чтобы не допустить этого, Джослин на секунду отлучилась и вернулась с коробкой игрушек своих детей, которые она до сих пор хранила. Если Аяла будет играть с ними, Бат-Шева сможет переключиться на Аарона.

– Смотри-ка, Аяла, что у меня есть для тебя, – радостно произнесла Джослин и высыпала на ковер разных барби и мягкие игрушки.

Ни слова не сказав Аарону, Бат-Шева подвела Аялу к игрушкам и принялась играть с ней. Аарон несколько раз посматривал в их сторону, надеясь, что Бат-Шева все же вернется к столу, но та не обращала на него внимания. Джослин вспомнила совет, который давала собственным дочерям, когда они начали ходить на свидания, и которому в юности следовала сама: всегда давай почувствовать мужчине его важность. Всегда веди себя так, словно, что бы он ни сказал, ничего замечательнее ты не слыхала. Бат-Шева же весьма старательно поступала с точностью наоборот: она не давала Аарону шанса сказать хоть что-нибудь.

Но еще было время все поправить. Джослин вежливо, но настойчиво пригласила Бат-Шеву к столу, и они приступили к ужину. Все были заняты закусками, и Аарон неуверенно улыбнулся Бат-Шеве. Несколько раз откашлялся, нервно ломая руки, и наконец собрался с духом:

– Я слышал, вы из Нью-Йорка. Это должно быть интересно.

– А вы ведь из Блайтвиля. Там тоже наверняка очень интересно.

– Я там родился и жил почти всю жизнь. Но теперь надеюсь, что Мемфис станет моим домом, – сказал он и со значением посмотрел на Бат-Шеву.