Женский клуб

Нам предстояло петь те же песни дома, когда мужья вернутся с работы, и мы гадали, будут ли наши дети петь их с тем же чувством, не померкнет ли это настроение первого вечера Хануки. Как бы ни старались мы себя убедить, что ничего не поменяется, что зажигание свечей будет особенным, что бы там ни сотворила Бат-Шева, мы знали, что теперь уже все будет не так: неповторимость момента, когда горит лишь одна из восьми свечей, в этом году была утрачена.

Когда Бат-Шева допела, мы снова занялись нашими менорами. Поставили их на подоконники, очистили от прошлогоднего воска, подстелили фольгу на буфеты и столы, куда тоже ставили подсвечники. Дети принесли свои самодельные меноры, которые смастерили на уроках Бат-Шевы. Все были разные. Из глины, из разных ненужных железяк и банок из-под газировки, раскрашенные в разные цвета, обклеенные бусинами и пестрыми керамическими плитками.

Позже вечером, когда мы смотрели в окна, первыми в глаза бросались именно эти самодельные меноры. Они выделялись на фоне других, как будто свечи в них горели сильнее, набираясь яркого света от меноры во дворе Бат-Шевы. Мы продолжали праздновать Хануку, мы натирали картошку для латкес, поджаривали их до золотистой корочки, раздавали детям подарки. Но мы не могли отмахнуться от присутствия Бат-Шевы, потому что она была в каждом нашем окне, среди каждого из нас.

12

Кому ведомы пути Господни? Кто скажет, почему одно проистекает из другого? Мы знали лишь, что после Хануки жизнь нашей общины окончательно покатилась под откос.

В январе старшеклассницам всегда устраивали школьные поездки, чтобы у них не случилось зимней хандры. В прошлом году они побывали в Сент-Луисе, в позапрошлом – в Новом Орлеане, а до этого доехали аж до Чикаго. Теперь предстояло путешествие в Гатлинбург, штат Теннесси, городок в Смоки-Маунтинс. Большую часть года они собирали деньги на поездку; выручка от всех этих пицц на продажу и завтраков матерей с дочерьми шла на оплату пяти дней в горах.

Раньше с ними ездили разные учителя, но теперь в процессе подготовки выяснилось, что никто не хочет их сопровождать. Жена директора была беременна и не могла рисковать, Йохевед Абрахам решила, что не справится. Она отговорилась тем, что неважно себя чувствует, что ее стало укачивать в машине, но на самом деле она просто догадывалась, что девочки от нее устали, и ей, разумеется, не хотелось быть там, где ее не очень-то ждут. У Рэйчел Энн Беркович, Рут Бернер и Арлины Зальцман причины не ехать были наготове – у них полно забот с мужьями и детьми, и еще чужих детей забирать-развозить, и мероприятия в Женском клубе помощи готовить.

Мы недоумевали, что же нам делать, и тут Мими предложила, чтобы с девочками поехала Бат-Шева.

– С ней будет весело, и девочки точно обрадуются, – сказала Мими и принялась нахваливать эту идею.

Ципора Ньюбергер поверить не могла, что Мими готова без колебаний отправить впечатлительных подростков в компании Бат-Шевы. Ведь Мими, как и Ципора, была религиозна, по-настоящему благочестива. Она не может не понимать опасности дурного влияния, чужеродных идей, неподобающего поведения перед глазами. И как-то вечером Ципора позвонила Мими и высказала свои соображения: Бат-Шева явно не лучший пример для подражания, и нет твердого ощущения, что ее суждения вызывают доверие.

– Я понимаю, о чем ты, – ответила Мими. – И догадываюсь, что ты не привыкла к таким людям, как Бат-Шева. Но я видела, как серьезно она заботится о девочках, и мне кажется, она прекрасно на них влияет.

В устах Мими это звучало так успокаивающе. Она всегда видела в людях лучшее, верила в их намерения, даже когда те не подтверждались действиями; она считала, что добро может родиться из любой ситуации. Все, что говорила Мими, было замечательно и мило, и все же Ципора испытывала разочарование. Она попробовала еще раз:

– Но как же те неподобающие вещи, которые совершала Бат-Шева? Откуда нам знать, что она не делает того же и здесь?

– Ципора, я знаю, ты веришь в возможность переменить себя через тшуву, – сказала Мими. – Подумай над смыслом Рош га-Шана и Йом Кипура – Господь дает нам жизнь с чистого листа, и мы должны делать то же и друг для друга.

– Да-да, конечно, – выдавила Ципора. Возразить eй было нечего, хотя о Бат-Шеве она все равно лучше думать не стала. Повесив трубку, Ципора почувствовала то же, что и в микве, когда не смогла убедить Бат-Шеву, что негоже ей туда ходить: твердо зная, что хорошо и что плохо, она почему-то не умела донести свою мысль до других.

– Не знаю, что нашло на Мими, но я бы ни за что не отпустила свою дочь с Бат-Шевой, – говорила в тот день Ципора Ньюбергер, прижимая к себе двухлетнюю девочку.

– Может, стоит тебе поехать? – предложила миссис Леви. – Ты будешь чудесным примером для девочек. Им будет так полезно провести с тобой эти дни!

Ципора засмеялась.

– Шутишь? У меня четверо детей, я никуда не поеду.