Женский взгляд (СИ)

Алкоголь незаметно затягивает в свои сети всех без разбора - это факт! По-моему, абсолютно в каждой семье есть алкоголик, которого спасают "всем миром" или пытаются навсегда вычеркнуть из жизни. И нет безразличных. Как не кичишься, не обещаешь, что проигнорируешь, двери ему больше не откроешь, а все равно пытаешься вытащить за волосы из этой бездны. Ведь ты помнишь его, когда тот еще был Человеком.

Особенно женский организм настолько быстро привыкает к чувству эйфории, легкости и убаюкивающему комфорту, что важные вещи постепенно отходят на второй план и происходит смена приоритетов. Все, что отличает женщину от мужчины: достоинство и гордость, забота о родных, внешность - всё это становится неважно. Разумом зависимой женщины завладевают совсем другие ценности, чувство собственного достоинства, как в мужском застолье: "ты меня уважаешь", совершенно другое понимание женской красоты: "некрасивых женщин не бывает - есть мало водки". Но когда она начинает замечать, что теряет всё, чем дорожила и жила раньше, то уже, как правило, поздно. Алкоголизм изменяет женщину не в лучшую сторону, говорят же, что "у женского алкоголизма - не женское лицо".

Зачем я ввязалась во все это? Вспоминаю цель своего приезда и хочется выть и рвать волосы от беспомощности. Я пообещала, не кому-то - себе, что спасу. Но сдаюсь. Эти мальчишки никогда не узнают теплоты материнских объятий. Они никогда не позволят себе минутной слабости, греясь в тепле материнских глаз. Никогда не будут блаженно щуриться, подставляя висок маминым губам.

Зачем детям такая мать? Именно тот редкий случай, когда лучше вовсе никакой не надо. От безысходности хочется плакать, кричать, драться и искать утешения одновременно.

Не помню, как мы ходили в местный магазин, собирая сплетни. Продавщица рассказала, что семья Мирошниковых всегда была непутевой. Еще в школе девка где-то "нагуляла" и брюхатая ходила, двоих в подоле принесла. Детей у нее органы опеки практически сразу отобрали. Куда им грудничков растить без кола, без двора? Оба родителя Татьяны всегда были не прочь приложиться к бутылке и доченьке наливали грусть-печаль утопить. А после того, как похоронили траванувшегося самогоном отца, пять лет назад, и вовсе, не просыхали, и который год кряду, от пенсии до пенсии пребывали в хмельном забытье.

Не помню, как возвращались домой, как прощались и обменивались контактами с Машей.

Пустота. В душе кровавая рваная рана - выстрел насквозь - смотришь в дыру и видишь лишь безнадегу. Зачем я в это ввязалась? Как же мне обидно и больно.

Всхлипывая, набираю Льва. Так хочется, чтобы он приехал. Прорыдаться на его груди, сесть к нему на колени, прижаться к горячему телу и забыть обо всей этой грязи. Звоню и слышу лишь длинные гудки.

Накопленная за день усталость, горечь от осознания суровой действительности, дают о себе знать. Я прижимаю к лицу подушку, кричу в нее и рыдаю навзрыд. Я уже много лет не плакала. И приходит ощущение, что с этим потоком слез из меня выходит все: моя неуверенность, боязнь мира, разочарование, страх, боль - оставляя после себя вакуум.

Такой длинный день. Если Лев не смог перезвонить, почему хотя бы не отправил смс, чтобы я не волновалась? Обидно. Не мальчик же уже - должен понимать. Женская сущность и гражданская ответственность борются в моем сознании. Чем он там таким занят? Жизни спасает, или играет в героя, спасая планету от вселенского зла? Хочется ерничать и ругать Льва за невнимательность к моей персоне и тут же одёргивать себя, выгораживая и превознося его заслуги перед человечеством.

Тяжесть прожитого дня придавливает меня к кровати полуторапудовой гирей, мои веки закрываются, проваливаюсь в темноту забытья.

Глава 22. Самая пробивная.

В мозгу раздражающим звоном дребезжит будильник. Просыпаюсь с ясной головой, но тяжёлым сердцем. "Прекрасно" отдохнула в выходные - ничего не скажешь. Запрещаю себе об этом думать. Обещала попробовать разобраться - "разобралась". В данной ситуации я помочь ничем не могу. Я не всесильна. Пока. Но это не повод складывать руки; сидеть и ныть, кляня несправедливый мир или тихонько пускать одинокую слезу в платочек. Нужно развиваться, расти! И когда-нибудь придёт день, когда я скажу себе: "Я могу!"

Выходной. На улице много народа - все гуляют, радуются жизни. Я же бреду еле волоча ноги. Ну что я опять нос повесила? Говорю себе в сотый раз: работает человек! Отстань от него - займись делом! Прячу телефон на дно сумки, запрещая себе его вытаскивать. Мысли так и кружат стаей воронов, всё время возвращаясь ко Льву.

Что там он вчера говорил о начислении опыта? При мысленном упоминании его имени по телу разливается приятная истома.