Женское образование в России

Ко второй категории относилось 28 женских школ (14 гимназий и 14 прогимназий); 22 из них – в Царстве Польском. Стоимость содержания только этих 22 женских школ составляла 210 956 руб. год. Иными словами, годовое содержание каждой из них обходилось в 9589 руб. и полностью оплачивалось казной. Тогда как стоимость содержания женских учебных заведений, на которые распространялось Положение 1870 г., составляла 6451 руб. для одной гимназии и 1157 руб. для одной прогимназии [94, кн. 3, с. 221—222], из которых, повторим, на казну приходилось только 10%. Такова была финансовая цена национальной политики Министерства народного просвещения в области женского образования, не говоря уже о цене социально-политической и социально-педагогической.

СОЗДАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЖЕНСКИХ ЕПАРХИАЛЬНЫХ УЧИЛИЩ

Итак, к концу 1870-х гг. в России сложились три основных канала среднего женского образования: закрытые женские институты Мариинского ведомства; открытые женские гимназии Мариинского ведомства; открытые женские гимназии и прогимназии Министерства народного просвещения. Последние играли лидирующую роль. Рядом с этими тремя каналами едва теплился четвертый – женские школы духовного ведомства. Созданные, как отмечалось ранее, в 1840—1850-х гг., они подразделялись на два типа: училища для девиц духовного звания, состоящие под покровительством императрицы (к 1855 г. их было всего четыре: Царскосельское, Ярославское, Казанское и Иркутское), и более элементарные по учебному курсу епархиальные училища (которые к тому же 1855 г. были открыты за счет духовенства только в четырех епархиях: Полоцкой, Симбирской, Смоленской и Харьковской).

В конце 1860-х гг. под влиянием общего движения в поддержку женского образования возросло и число губернских епархиальных училищ. Однако рост этот был небольшим и достаточно стихийным: к 1870 г. насчитывалось не более 20 епархиальных училищ. Среди вновь открытых были такие училища, как Астраханское, Воронежское, Вятское, Кишиневское, Нижегородское, Полтавское, Таврическое, Уфимское, Черниговское и ряд других.

В первое время духовное сословие в массе своей не приветствовало создание епархиальных училищ, главным образом потому, что они учреждались на средства местного духовенства, без каких-либо пособий от казны и Синода. Однако у руководящих деятелей церкви в 1860-х гг. сложилось твердое убеждение в необходимости таких училищ. Как отмечал в 1861 г. епископ Архангельский Нафанаил, в настоящее время «нельзя не чувствовать настоятельной и неотложной нужды в доставлении образования девицам духовного звания». По его мнению, «только от образованных девиц можно ожидать полного облагораживания домашнего быта духовенства, только от образованных священнических жен можно ожидать надежной нравственной поддержки самим священникам среди грубого сельского общества; самое воспитание собственных детей и приготовление одних к училищу, других к жизни пойдут правильнее в руках образованных матерей. Тогда и повсеместно, по занятиям в учреждаемых сельских школах, особенно для крестьянских девочек, священники найдут лучших сотрудниц в членах женского пола своего семейства». Не менее важную задачу образования дочерей духовенства преосвященный Нафанаил видел и в том, что «образованные жены духовенства могут ослаблять своим просвещенным вниманием предрассудки, пороки и преданность к расколу, по крайней мере, в женской половине народа» [158, с. 9—101].

В этих суждениях архангельского епископа, пожалуй, наиболее полно отразились как ожидания верховных деятелей церкви, связанные в 1860-х гг. с епархиальными училищами, так и их взгляды на самые цели этих училищ. В тот период каждое из таких училищ действовало по собственному уставу, и во многих из этих уставов цели образования выходили далеко за пределы тех, что были очерчены при создании в 1843 г. первого Царскосельского училища для девиц духовного звания, – «воспитание достойной супруги Алтаря Господня». Показательно, что во многих уставах немаловажное место занимало указание на будущее педагогическое предназначение воспитанниц епархиальных училищ.

Между тем сами эти училища в 1860-х гг., как справедливо отмечал их официальный историограф А. Кузнецов, «не имели характера правильно организованного учебного заведения». Они были «неодинаковы по своему назначению – одни были училищами в прямом смысле слова, а другие – более приютами и сировоспитательными учреждениями (учреждениями для сирот. – Авт.). Естественно и внутренний строй этих училищ и уставы их были довольно разнообразны» [90, с. 2].