Женское образование в России

Единственной объединяющей их чертой был закрытый характер этих учебных заведений, на чем настаивало большинство преосвященных. Заложенное же изначально чисто сословное предназначение епархиальных училищ в 1860-х гг., в эпоху господства в образовании всесословных идей, существенно пошатнулось. В уставе ряда училищ, в частности Нижегородского, к обучению допускались и светские воспитанницы как «в видах сближения сословий и духовного направления в образовании их», так и ради повышения финансовых средств училища. Во многих случаях преобладало второе, прагматическое соображение.

В период полемики об отпусках воспитанниц закрытых женских институтов Мариинского ведомства, о которой уже подробно говорилось, мнения многих руководителей духовенства, прежде ревностно отстаивавших закрытый характер епархиальных училищ, смягчились. И если в 1859 г. исправляющий должность обер-прокурора Св. синода князь Урусов категорически выступал против отпусков воспитанниц епархиальных училищ, то в 1862 г. многие преосвященные высказали мнение, что «замкнутое воспитание разобщает с жизнью и вредно влияет на нравственное настроение и физический организм». Ярославский епископ, в частности, отмечал, что «шестилетнее безысходное пребывание в училище» лишает «девиц дорогого для их возраста блага – свидания с родителями и жизни в семействе» и ослабляет «связь с семьей и прежним бытом их». Он предлагал ввести в епархиальных училищах полноценные летние каникулы и отпускать воспитанниц домой на Рождество и Пасху.

Это мнение поддержал и обер-прокурор Св. синода Ахматов, который в 1862 г. отмечал: «В настоящее время положительно доказано и всеми признано, что с воспитанием в закрытых школах обыкновенно соединяются весьма важные педагогические неудобства, особенно для бедных людей». В числе этих неудобств Ахматов назвал дороговизну закрытых учебных заведений и то, что успехи детей, оторванных от семейного быта, ниже, чем в открытых школах. «Вообще, – отмечал обер-прокурор, – нет основания учреждать закрытую школу в то время, когда все существующие подобные школы ожидают преобразования в открытые, каковы и повсюду теперь заводимые, так называемые женские гимназии» [94, кн. 3, с. 358—360].

Таким образом, женские училища духовного ведомства в 1860-х гг. не избежали влияния двух основных идей времени в женском образовании – открытости и всесословности вновь создаваемых женских учебных заведений. Однако, как показывает последующее развитие епархиальных училищ, это влияние было не очень значительным. Даже в 1895 г., в период, когда число так называемых иносословных воспитанниц в этих училищах было максимальным (2040 из 13 617), оно составляло всего 15% общего числа их учениц. Что же касается внутреннего устройства епархиальных училищ, то они так и не стали открытыми, оставаясь вплоть до 1917 г. полузакрытыми учебными заведениями.

Кроме того, в это время епархиальные училища не избежали и влияния национально-охранительной идеологии образовательной политики правительства. «Причина открытия женских духовных училищ сначала в западных епархиях, – справедливо отмечал Д. Д. Семенов, – находится в зависимости от политических соображений, выступавших наружу особенно во время Польского восстания».

Во всеподданнейшем докладе за 1863 г., подготовленном Западным комитетом, который по поручению императора контролировал ситуацию в Западном крае, говорилось: «Православное духовенство Западного края, ввиду принадлежащей ему деятельности и того влияния, которое оно должно оказывать на местное народонаселение в деле укрепления его единства, по духу религии и народности, с остальною частью русского государства, требует, кроме материального обеспечения, особой заботливости в отношении образования… Развитая образованием женщина духовного сословия могла бы быть великою нравственною силою в крае, где и воспитание и образование духовного юношества находятся в очень неудовлетворительном состоянии». Между тем «по недостатку специальных заведений, женский пол православного духовенства в Западном крае или остается при одном домашнем воспитании, более чем скудном, или же получает несогласное с духом православия и русской народности образование в местных светских учебных заведениях, содержимых почти исключительно лицами неправославного исповедания и нерусского происхождения. Влияние этого образования оказывает чрезвычайно вредные последствия не только на семейный быт, но и на самую пастырскую деятельность православных священников» [158, с. 35].