Женское образование в России

Возникновение в России «женского вопроса» может быть отнесено еще к 1830-м гг., когда в прессе и литературе появились первые публикации о положении женщины в семье и обществе, об условиях ее жизни, ее равноправии с мужчиной и т. д. В 1840-х гг. этот вопрос, в первую очередь благодаря усилиям В. Г. Белинского, выдвинулся в русской литературе на одно из первых мест. В 1841 г., говоря о сочинениях Зинаиды Р-вой (псевдоним писательницы Ган), Белинский писал: «Женщина… создана действовать в тех же самых сферах и на тех же самых поприщах, где действует мужчина… А между тем общественный порядок обрек женщину на исключительное служение любви и преградил ей пути во все другие сферы человеческого существования… Удивительно ли, что вся сила духовной натуры женщины выражается в любви, когда у женщины не отнято только одно право любить, а все другие человеческие права решительно отняты?.. Действительно, какою ее создало воспитание и разные общественные отношения, она – низшее в сравнении с ним (мужчиною) существо, хотя в возможности, какою создала ее природа, она столько же не ниже его, сколько и не выше… Получая воспитание хуже, чем жалкое и ничтожное, хуже, чем превратное и неестественное, скованная по рукам и ногам железным деспотизмом варварских обычаев и приличий… считая за стыд и за грех предаться вполне какому-нибудь нравственному интересу, например, искусству, науке, – они, эти бедные женщины, все запрещенные им кораном общественного мнения блага жизни хотят, во что бы то ни стало, найти в одной любви» [165, с. 176—178].

Мы столь обширно процитировали слова В. Г. Белинского потому, что в них впервые в русской публицистике резко поставлен вопрос о равноправии женщин с мужчинами и впервые вскрыты те причины унизительного, неравноправного положения женщины, вокруг которых будут не умолкать споры в течение двух последующих десятилетий, – «общественный порядок», «общественные отношения», «варварские обычаи», извращенное «общественное мнение», «жалкое и ничтожное», «превратное и неестественное» воспитание и образование женщины. По существу, вокруг этих проблем, с акцентом на той или другой из них, будет идти все обсуждение «женского вопроса» в России в период общественного подъема второй половины 50—начала 60-х гг. XIX столетия. Но и в 1840-х гг. современники В. Г. Белинского вторили приведенным его мыслям, расширяя и развивая их.

Год спустя после публикации процитированной статьи В. Г. Белинского журнал «Отечественные записки» резко отвергал традиционные в то время ретроградные суждения о том, что «низшая степень развития женщин» обусловлена их природой, и видел причины их унизительного положения в «полуварварском устройстве общества» и в том «сахарном, аркадском воспитании, которое им дается».

Даже в эпоху «мрачного семилетия» женский вопрос, выступления в защиту равноправия женщин не сходили со страниц передовых русских журналов. И постоянной темой этих выступлений были проблемы женского образования, критика его второсортности, закрытой системы институтского воспитания.

Наиболее полно и емко, с позиций, близких передовой общественности последующего десятилетия, эти проблемы были рассмотрены в статье Д. Мацкевича «Заметки о женщинах», опубликованной в некрасовском «Современнике» в 1850 г. и позднее в 1853 г. изданной в Киеве отдельной брошюрой. Рассматривая вопросы женского образования в широком теоретическом и социальном контексте женского равноправия, Мацкевич подчеркивал, что в интересах общества и молодого поколения необходимо давать женщинам широкое, полноценное образование. «Науки, – писал он, – должны преподаваться женщинам так, как они преподаются мужчинам». Чем более ум женщины просвещен, тем более она сохраняет превосходство и достоинства своей природы, «а в области человеческих знаний нет ни одной науки, в которой не нуждался бы ум женщины» [102, с. 17].

Н. Г. Чернышевский в «Современнике» в 1854 г. высоко оценил работу Д. Мацкевича и высказал по ее поводу, как отмечала Е. И. Лихачева, «такие взгляды, которые в настоящее время приняты всеми образованными людьми» [94, кн. 3, с. 231]. Эти взгляды были близки тому, что еще в 1841 г. говорил В. Г. Белинский. Как и его великий предшественник, Н. Г. Чернышевский видел корни неравенства женщин в «условиях их семейной и гражданской жизни» и в том отрицательном влиянии, которое оказывало на них существовавшее в то время женское воспитание и образование [Современник, 1854, № 9, c. 30– 32].

Таким образом, и само развитие женского образования в России в том русле, какое избрало для него самодержавное правительство, и осознание передовой русской общественностью узости и даже тупиковости этого русла свидетельствовали на пороге второй половины XIX столетия об исчерпанности избранного пути, о завершении данного жизненного цикла женской школы, о необходимости искать для нее новые дороги, направления, средства и способы развития. И такие дороги и способы нащупывались уже в середине 1840-х гг.