Женское образование в России

За этим принципиальным различием в финансово-экономической поддержке двух линий развития женского образования весьма прозрачно стояли определенные политические и социальные интересы власти. Правительство сконцентрировало свою поддержку новых женских училищ в районах с наиболее повышенной «политической температурой»: сначала в одной столице, С. – Петербурге, а затем и в другой, передав московские женские училища из Министерства народного просвещения в Мариинское ведомство, и, кроме того, – во взрывоопасных районах Царства Польского, Северо-Западного и Юго-Западного краев, где в 1859—1860 гг. были открыты 11 женских училищ Мариинского ведомства. То есть в новых условиях, накануне Польского восстания 1863 г., была реанимирована уваровская идея об использовании на западных окраинах женских учебных заведений как эффективного средства национальной политики.

Дуализм в управлении новыми женскими училищами, их разноведомственная подчиненность были закреплены высочайшим повелением от 17 июля 1859 г. Согласно этому повелению женские всесословные училища, учреждаемые за счет частных и общественных пожертвований, подчинялись Министерству народного просвещения, с распространением на них Положения 30 мая 1858 г., а получающие средства от Мариинского ведомства – этому ведомству. Данное повеление в значительной мере было формальным. Исходя из политических, в том числе национально-политических, соображений правительство подчиняло Мариинскому ведомству и многие из тех женских училищ, которые содержались за счет средств различных сословий, особенно в национальных районах. В 1859 г. из 11 женских училищ Ведомства учреждений императрицы Марии семь содержались на общественные средства.

Несравнимо более благоприятные условия, в которые были поставлены женские училища Мариинского ведомства, позволили команде Н. А. Вышнеградского сосредоточить усилия на тщательной отработке внутреннего устройства нового типа женских учебных заведений. Эта работа имела важнейшее значение для последующего развития женских гимназий. Естественно, ее результаты вышли далеко за стены Мариинского ведомства, оказав существенное влияние и на министерские женские училища, а позднее – и на гимназии, на все российское женское образование в целом.

Самоотверженная работа Н. А. Вышнеградского и его соратников воплотилась в поразивших педагогов того времени «Правилах внутреннего распорядка», которые были утверждены принцем П. Г. Ольденбургским 26 февраля 1859 г. [20]. «Эти правила, – отмечала Е. И. Лихачева, – представляли совершенную противоположность той системе женского воспитания и образования, какая до того была принята в закрытых заведениях» [94, кн. 2, с. 163]. Они, по словам В. Я. Стоюнина, были «написаны рукою опытного педагога, притом хорошо знакомого с недостатками тогдашних женских институтов, недостатками, которые он хотел устранить от новых заведений» [166, с. 221].

Как писал более тридцати лет спустя после введения «Правил» Н. А. Вышнеградского Д. Д. Семенов, «правила эти, в которых вполне отразились гуманные идеи, положенные в основу внутренней жизни заведения… до настоящего времени не потеряли своего значения» [158, с. 48]. Очевидно, что они не потеряли своего значения и сегодня, в связи с чем есть смысл напомнить некоторые фрагменты из этих «Правил».

«Ввиду того, что Мариинское женское училище, – отмечал Д. Д. Семенов, – было открытым учебным заведением, ответственность за поведение и успехи детей возложена «Правилами» не только на начальство училища, но и на родителей обучающихся в училище детей». «Начальство Мариинского училища, – говорилось в параграфе 2 «Правил», – ответствует перед правительством за успехи детей лишь в той мере, в какой они зависят от деятельности наставников и занятий детей во время уроков. Для полного успеха в том и другом необходимо, чтобы родители и попечители детей содействовали начальству училища зависящими от них мерами, тщательно надзирая за занятиями и поведением детей вне класса». «Таким образом, – констатировал Д. Д. Семенов, – семья впервые призывалась к участию в жизни школы; школа и семья тесно связывались между собой» [158, с. 48—49; выделено нами. – Авт.].