Женское оружие

К счастью, Арина продолжила свой рассказ, отвлекая Анну от тяжких мыслей.

— И Дмитрий тоже, как на работу шел, но иначе. Вот он — воин до мозга костей, приказ и долг для него всё. Убивать будет — рука не дрогнет, но и в раж не войдет, от крови и власти голову не потеряет.

«Можно подумать, что Корнею кровный родич! Хотя нет — Корней не только в военных делах силен, он все умеет».

— Демьян тоже не о подвигах думает, он душу отвести хочет. Он как раз может сгоряча и дров наломать, но пройдет у него это, если озаботиться вовремя. Нет в нем зверства, хотя и не на месте душа у парня — за ним бы после возвращения проследить надо, как бы не сорвался.

«Последить, последить… Не за ним следить надо, а батюшке его всыпать бы как следует».

— Артемий — тот больше собой любовался, как он в доспехе смотрится, — улыбнулась Аринка, — ну совсем мальчишка. Хотя мальчишка мальчишкой, а смерти стережется, только не за себя боится — музыкантов своих уберечь хочет, уж очень за них переживает.

— Да, помню я, как он мне объяснить старался, — перебила Арину Плава. — Говорил, что те, у кого искра божья есть, жить должны дольше всех, даром своим красоту в мир нести. И неважно, к какому делу дар им даден. Как-то так вроде…

— Похоже на него, — кивнула Анна. — Мне он тоже о подобном как-то толковал. А про остальных что сказать можешь?

— Матвей в обозе ехал. Он лекарь, войну ненавидит. Ненавидит и злится. Но тоже рвется туда. Не так, как остальные, — он спасать едет. Не боится ничего, не о себе печется; для него противна сама мысль, что кого-то ранят или убьют, у него за всех душа болит. Оттого и угрюм был.

Аринка замолчала, но Вея ей напомнила:

— Что же ты, про всех крестников лисовиновских помянула… а Роська? Василий то есть, — поправилась она, покосившись на Анну. — Что про него-то ничего не сказала?

— Роська… — Аринка задумалась, потом тряхнула головой, — удивительно, но Роська про войну откуда-то знает, и про лихость воинскую тоже знает… — Она замялась, как будто подбирая слова. — Похоже, он единственный из отроков на войну с открытыми глазами идет.

— Откуда ж ему знать-то? — Верка недоуменно пожала плечами.

«Ну да, он же с Ходоком на ладье сколько лет в походы ходил! Всякого насмотрелся. А Ходок муж лихо-ой, Никеша порассказывал…»

— Видать, было у него что-то в прошлом… — при этих словах бабы дружно уставились на Анну.

— Было… Все они к нам со своим прошлым пришли… об ином им лучше и не напоминать. Тем паче, что нам сейчас о другом думать надлежит. — Анна подтянула к себе откатившийся пергаментный свиток. — Я вам что хотела сказать, бабоньки… Вы, — она поочередно кивнула Ульяне и Вере, — хорошо знаете, что это такое — ждать своих мужей, а остальные только начинают этому учиться. Тут никакая помощь лишней не будет.

— Ты об чем это, Анна Павловна? — с удивлением уставилась на нее Ульяна. — Что делать-то надо?

— Молиться! — Анна оглядела собравшихся на кухне женщин: Аринка и Вея как-то враз поскучнели, Вера и Ульяна смотрели изумленно — не этого они от боярыни ожидали. Отошедшая к печи Плава резко обернулась и с горечью спросила:

— Кому молиться-то? Христу? Или еще кому-то? Очень им нужны наши молитвы, толку-то от них…

«Про дочь казненную вспомнила — ведь всего-то ничего времени прошло, болит у нее душа… да и не пройдет никогда, всю жизнь болеть будет. Эх ты, боярыня, так и не решилась до сих пор поговорить с ней, хоть чуточку успокоить, а ведь надо, обязательно надо… Только в другой раз, сейчас об ином речь…»

— Вижу, бабоньки, не ждали вы от меня таких слов, удивлены, да? Ну да это ненадолго. Я не в церковь вас позвать хотела, а про особую молитву рассказать.

— Какую еще особую? Опять отец Михаил что-то из книг вычитал? — спросила Верка.

— Вычитал, но не отец Михаил, а мой Мишаня. Рассказывал он мне, когда раненый после бунта в Ратном лежал… Был в какой-то стране в далекие времена обычай: вместе с войском в поход ходили особые книжники-летописцы, чтобы своими глазами видеть, что в походе том случается, и записать все как есть — людям на память и потомкам в назидание. Они и то, что сами видели, на пергамент заносили, и других расспрашивали, не только воевод, но и простых воинов — так сказания о разных походах до нас и дошли.

— Погоди, Анна Павловна, как это — летописцы в походы ходили? — недоуменно проговорила Ульяна. — Они же все старые. Вот и отец Михаил сколько раз говорил про мудрых старцев…