Женского рода

Метель заметала все дорожки к дому, а Кирш и Алиса не стремились в мир по ту сторону забора. Это не было похоже на обычное уединение влюбленных: при свете дня все было похоже на игру, призванную скрыть смущение и растерянность. Кирш не стремилась окружить Алису обо­жанием, и, терпя ее дерзости, беглая питербурженка удив­лялась себе: неужели она оказалась среди тех женщин, ко­торые находят хамство привлекательным? Неужели обая­ние Кирш в ее хамстве? Алиса признавалась себе, что лю­била другую Кирш, без доспехов и меча.

Замечая, как Алиса отворачивается, пытаясь скрыть стоящие в глазах слезы, Кирш бережно брала подругу за локоть, заглядывала в глаза, прижимала к себе и думала о том, что готова убить себя, лишь бы Алиса не была несча­стна. Но женские обиды злопамятны, и Алиса заглядыва­ла Кирш в глаза, пытаясь понять; эти маленькие царапин­ки-обиды в сердце, что они способны сделать, помножив себя на время — помогут сердцу огрубеть или научат его болеть вечно?.. Чтоб всю жизнь «горело»… Кирш принесла с чердака старые шахматы.

— Любишь шахматы? — удивилась Алиса.

— Не хочу, чтобы тебе было скучно!

— А мне не скучно!

Играть получилось недолго: тонкие Алисипы руки дви­гали фигуры неуверенно, и Кирш с умилением следила за озадаченным лицом партнерши, витающей где-то далеко от поделенной на квадраты доски. Почесав кончик носа, Кирш хмыкнула, встала и, проведя рукой по беспорядоч­но топорщащимся темным волосам, бросила Алисе:

— Ладно, Элис, я пойду чайник включу, пока ты там свой мат рассчитываешь!

— Нет, я не мат, я просто ход, — оправдалась Алиса.

— Я в курсе, — сказала Кирш мягче, — ты вообще на мат не способна, на нападение как таковое.

— Почему? — Алиса почти обиделась.

— Потому что ты хорошая, добрая, нежная девочка…

Алиса умела скрывать эмоцию, но не могла скрыть то, о чем она думала в данную секунду особенно настойчиво; любая мысль читалась на ее лице и была настолько мате­риальной, что другой человек мог почувствовать ее, стоя к Алисе спиной. Каждая обида Алисы рождалась следом за выводом: «Кирш может долго разговаривать при мне по телефону с кем-то другим, не торопясь закруглить раз­говор, значит, ей скучно со мной или ниточка, связыва­ющая ее с тем человеком, так же важна, как и наша». Кирш говорила кому-то: «Ты же знаешь, родная, что все они дуры!» Алиса делала еще один вывод и отворачивалась. Кирш спешно заканчивала разговор и подходила к ней; «Ты обиделась? Я же не про тебя». Алиса требовательно поворачивалась, а потом произносила мягко: «Зачем ты меня все время отталкиваешь? Мне надо вспылить и уйти?»

«Если бы я поняла, чтоты можешь это сделать, мне стало бы по-настоящему страшно». Алисе было страшно отто­го, что Кирш могла обманывать: ее или саму себя.

Алиса пыталась понять: «Она держит в напряжении меня или прежде всего саму себя?» Балансируя между воз­вышением и унижением, Алиса чувствовала себя оголен­ным проводом, и что-то неизбежно должно было изменить­ся: то ли ее хрупкость, то ли напор Кирш, то ли скорость жизни, то ли ее цвета…

Как в клубе во время медленного танца Кирш могла неожиданно легонько оттолкнуть Алису от себя, так и те­перь она не позволяла им долго растворяться в объятиях. Изредка Алиса интересовалась: «Зачем ты так делаешь?» Если Кирш замечала в вопросе подруги досаду, она тре­вожилась; «Обиделась? Не надо!» А однажды, отвернув­шись от Алисы, Кирш ответила серьезно и тихо: «Я про­сто не хочу тебя потерять».

И Алиса знала, что весь мир за окном существует ради этих слов.

Однажды Кирш заговорила про Лизу:

— Я была недостойна ее искренности, как сейчас недо­стойна твоей.

— Кирш, а почему женщины считают тебя недоступ­ной и говорят, что надо сильно извернуться, чтобы быть с тобой?

Кирш оживилась и присела на подушке.

— Кто так говорит?!

— Ну не важно…

— Важно. Кто?

Ну эта, которая Кот, например… Кирш ухмыльнулась и потянулась за сигаретой.

— Потому что у меня было очень мало женщин — толь­ко те, в которых я была влюблена. Точнее две. С ос­тальными — не считается: без поцелуев и орального сек­СА: трахнуть и забыть!.. Таких, к сожалению, было много.

Алиса покраснела.

— А они?

— Что? — не поняла Кирш,

— Только ты их, ну…

— Трахала? Да, это точно.

Алиса отвернулась к окну и, когда Кирш обняла ее за плечи, тихо спросила:

— А они тебя там целовали?

Кирш потупилась и уткнулась Алисе в плечо, чтобы скрыть смущение:

— Мне это не нужно; пару раз случалось, когда я была в бессознательном состоянии — обнаруживала чью-то го­лову между ног, но я быстро это пресекала!