Жены и дочери

- Поразительно ожила от присутствия Роджера. Не думаю, что прежде видел, как она улыбается, но время от времени она дарит ему милые улыбки. Они явно добрые друзья, у нее пропадает странный, испуганный взгляд, когда она говорит с ним. Подозреваю, что ей хорошо известно желание сквайра, чтобы она вернулась во Францию, и ей пришлось решать, покинуть ребенка или нет. Она была совершенно разбита горем и болезнью, и до приезда Роджера у нее не было никого, с кем бы она могла посоветоваться, а с ним у нее явно сложились теплые отношения. Он кое-что рассказал мне об этом сам.

- Кажется, у тебя с ним был довольно долгий разговор, папа.

- Да, я собирался навестить старого Абрахама и проезжал мимо, когда сквайр окликнул меня через изгородь. Он рассказал мне новости; сложно было сопротивляться его приглашению вернуться и пообедать с ним. Кроме того, из слов Роджера извлекаешь много смысла. Это не заняло много времени.

- Я думаю, он приедет и скоро навестит нас, — сказала миссис Гибсон Молли, — и тогда мы посмотрим, сколь много мы сумеем услышать.

- Ты думаешь, он приедет, папа? — спросила Молли с сомнением в голосе. Она помнила последний раз, когда он был в этой самой комнате, и надежду, с которой покидал их. Ей показалось, что она смогла заметить, как при словах жены у отца промелькнула та же мысль.

- Не могу сказать, дорогая. До тех пор пока он не убедится в намерениях Синтии, ему будет не очень приятно приехать с простым визитом вежливости в дом, в котором он познакомился с ней. Но он из тех, кто всегда делает то, что считает правильным, приятно это или нет.

Миссис Гибсон едва смогла дождаться, пока ее муж закончит свое предложение, прежде чем высказаться против его части.

- «Не убедится в намерениях Синтии!» Я бы сказала, что она обозначила их совершенно ясно! Что еще хочет этот человек?

- Он еще не убежден, что письмо не было написано в порыве чувств. Я сказал ему, что это правда, хотя считаю, что не мое дело объяснять ему причины тех чувств. Он верит, что может убедить ее возобновить прежние отношения. Я — нет. Я так и сказал ему, но, конечно, ему требуется полная уверенность, которую может дать только она одна.

- Бедная Синтия! Мое бедное дитя! — жалобно произнесла миссис Гибсон. — Чему она подверглась, позволив себя принудить этому человеку!

Глаза мистера Гибсона вспыхнули огнем. Но он сжал губы и только произнес шепотом:

- Вот уж действительно, этот человек!

Молли тоже была поражена несколькими выражениями отца. «Простой визит вежливости!» Разве можно это так назвать? Так или иначе, Роджер появился в их доме спустя много дней. То, что он чувствовал неловкость своего положения перед миссис Гибсон, что на самом деле все это время страдал от боли — все это было слишком очевидно для Молли, но, конечно, миссис Гибсон ничего не увидела, испытывая удовольствие от должного уважения, с которым относился к ней тот, чье имя в связи с возвращением упоминалось в газетах, и о ком уже наводили справки лорд Камнор и семейство из Тауэрса. Молли в прелестном белом платье сидела, то читая, то задремывая, у открытого окна, поскольку июньский воздух был знойным, в саду все цвело, а деревья были покрыты густой листвой. Миссис Гибсон постоянно отвлекала ее замечаниями об образце своей вышивки. Ланч — общепринятое время визитов — уже прошел, когда Мария ввела мистера Роджера Хэмли. Молли вскочила и стояла робкая и молчаливая возле своего места, в то время как в комнату вошел загорелый, бородатый и важный мужчина, в лице которого ей поначалу пришлось искать веселые мальчишеские черты, знакомые ей до мелочей всего лишь два года назад. Но месяцы, проведенные там, где путешествовал Роджер, состарили его, как годы, прожитые на родине. Постоянные мысли и беспокойство, ежедневные опасности углубили морщины на лице. Более того, обстоятельства, недавно коснувшиеся его лично, не могли сделать его бодрым и жизнерадостным. Но голос его остался прежним; именно этот первый признак старого друга уловила Молли, когда он обратился к ней тоном более мягким, чем обычно высказывал учтивости ее мачехе.

- Я с сожалением узнал, как вы были больны! Вы выглядите слабой!

Молли вся покраснела, осознав его заботу. Для того, чтобы положить этому конец, она взглянула на него, и он вдруг заметил то, чего не видел прежде: как прекрасны ее серые глаза. Она улыбнулась ему, краснея еще сильнее, и сказала:

- О! Сейчас я вполне окрепла. Было бы стыдно болеть, когда все вокруг наполнено летней красотой.

- Я узнал, как глубоко мы… я обязан вам… мой отец не находит слов, чтобы воздать вам должное…

- Пожалуйста, не продолжайте, — попросила Молли, против воли слезы навернулись ей на глаза. Роджер, казалось, тотчас же ее понял и повернулся к миссис Гибсон:

- Право слово, моя маленькая невестка никогда не устает говорить о Monsieur le Docteur, как она называет вашего мужа!