Жены и дочери

– Я буду крайне огорчена, – заметила леди Харриет. – Мне очень нравится эта девушка, а папиного образцового поверенного я просто терпеть не могу.

– Убеждена, что все это вздор, – проговорила леди Камнор во всеуслышание, обращаясь, впрочем, к одной леди Харриет. – Ваш папа сегодня рассказывает одно, а завтра – совершенно другое.

– Тем не менее, похоже, все это правда. Шипшенкс сказал, что все эти слухи дошли до городских дам и те раздули настоящий скандал.

– По-моему, весьма некрасивая история, – заметила леди Каксхейвен. – О чем только думает Клэр, как она могла допустить подобное?

– Что-то мне думается, что истинная героиня всей этой истории – дочка самой Клэр, эта смазливая вертихвостка мисс Киркпатрик, – вступила в разговор леди Харриет. – Мне она всегда казалась этакой героиней сентиментальной комедии, из тех, которые, если я правильно помню, очень умело и ненавязчиво плетут разные интриги. А вот в малышке Молли Гибсон всегда была определенная gaucherie[91], и по этой причине я никак не вижу ее участницей какой-то темной истории. Да и потом – темной! Это дитя – воплощенная искренность. Папа, ты уверен, что мистер Шипшенкс сказал, что это о мисс Гибсон в Холлингфорде ходят скандальные слухи? Ты не перепутал ее с мисс Киркпатрик? Вот союз между нею и мистером Престоном не кажется мне столь уж невероятным, а если речь и правда о моем маленьком друге Молли, я лично отправлюсь в церковь и остановлю брачную церемонию!

– Право же, Харриет, я не возьму в толк, почему тебе вечно нужно ввязываться во все эти деревенские дрязги.

– Мама, я всего лишь отвечаю им взаимностью. Уверяю тебя, они с живейшим интересом относятся ко всем нашим словам и поступкам. Если бы я собралась замуж, они доискивались бы до мельчайших подробностей: как мы познакомились, что сказали друг другу в первый момент, какой на мне был наряд и как он сделал предложение – письменно или устно. Я уверена, что наши мисс Браунинг прекрасно осведомлены о том, как Мэри растит детей, какое образование дает девочкам; мы лишь отвечаем любезностью на любезность, когда, в свою очередь, суем нос в их дела. Тут я всецело на папиной стороне. Я обожаю выслушивать местные сплетни.

– Особенно если они, как в данном случае, несут на себе отпечаток неприличия и скандала, – изрекла леди Камнор, которая, как все выздоравливающие, легко впадала в язвительный тон.

Леди Харриет вспыхнула от возмущения. А потом набралась храбрости и произнесла на сей раз совершенно серьезно:

– Не буду отрицать, меня действительно интересует эта история, связанная с Молли Гибсон. Я люблю и уважаю эту девушку; и мне неприятно, когда ее имя произносят вместе с именем мистера Престона. Очень хочется верить, что папа ошибся.

– Нет, дорогая. Я в точности повторил то, что слышал. Простите, что вообще завел об этом речь, я не знал, что вы с миледи так разгорячитесь. Но Шипшенкс точно говорил о мисс Гибсон и еще прибавил, как ему жаль, что о девушке пошли такие толки, хотя они и спровоцированы исключительно ее поступками. Престон-то для нее неплохая пара, вряд ли кто стал бы чинить им препятствия. Но давайте я перейду к более приятным новостям. Старая Марджери померла, теперь не знают, кто будет учить девиц в твоей школе крахмалить белье, а Роберт Холл в прошлом году заработал сорок фунтов на продаже яблок.

Разговор ушел в сторону от Молли, но леди Харриет все перебирала в голове то, что услышала, гадала и изумлялась.

«Я советовала ей держаться от него подальше еще в день свадьбы ее отца. И как прямо, недвусмысленно мы тогда об этом говорили! Я не верю; это очередное измышление Шипшенкса, наполовину порожденное фантазией, а наполовину – глухотой».

На следующий день леди Харриет отправилась верхом в Холлингфорд и, дабы удовлетворить свое любопытство, навестила обеих мисс Браунинг и затронула этот предмет. Она не стала бы обсуждать эти слухи ни с кем, кроме самых добрых друзей Молли. Если бы мистер Шипшенкс, например, поднял эту тему, пока они с отцом совершали верховую прогулку, она разом заставила бы его замолчать, наградив одним из тех высокомерных взглядов, которыми владела в совершенстве. Однако ей очень хотелось выведать правду, поэтому она, без обиняков, обратилась к мисс Браунинг:

– Что за странные вещи я слышу касательно моей подруги Молли и мистера Престона?

– О леди Харриет! И вы уже слышали! Как прискорбно!

– Что прискорбно?

– Вы уж простите меня, миледи, но прежде, чем сказать что-то еще, хотелось бы знать, что вам уже известно, – проговорила мисс Браунинг.

– Ну уж нет, – отозвалась леди Харриет, усмехнувшись. – Я не скажу, что мне известно, пока не уверюсь, что вы знаете больше моего. Тогда, если захотите, мы сможем обменяться сведениями.

– Боюсь, для бедной Молли все это отнюдь не шутки, – сказала мисс Браунинг, покачивая головой. – Чего только про нее не говорят!

– Но я ничему не верю, правда не верю! – не утерпела мисс Фиби, чуть не ударившись в слезы.

– Тогда и я не стану, – сказала леди Харриет, беря славную даму за руку.