Жены и дочери

– Это очень, очень любезно с ее стороны. Ничто не доставило бы нам большего удовольствия, – сказала мисс Браунинг, выпрямляясь с чувством удовлетворенного достоинства. – О да, мы прекрасно все понимаем, мистер Роджер, и очень благодарны миссис Хэмли за ее любезное намерение. Будем считать желание за деяние, как выражаются простые люди. Насколько я знаю, поколение или два тому назад имел место брак между Браунингами и Хэмли.

– Да, это вполне возможно, – сказал Роджер. – У матушки очень слабое здоровье, требующее постоянной заботы, и поэтому она редко бывает в обществе.

– Так я могу поехать? – спросила Молли, сияя от радости, что снова увидит дорогую миссис Хэмли, но опасаясь проявить слишком большое нетерпение, покидая добрых старых друзей.

– Конечно, дорогая. Напиши вежливую записочку миссис Хэмли с благодарностью за то, что она не забыла про нас.

– Боюсь, я не смогу ждать, пока вы напишете, – сказал Роджер. – Мне придется передать на словах, так как я должен встретиться с отцом в час, а время уже близко к тому.

Когда он уехал, у Молли было так легко на сердце, что она почти не вслушивалась в то, что говорили обе сестры. Одна рассуждала о прелестном муслиновом платье, которое Молли отправила в стирку только в это утро, и изобретала способ, как получить его назад вовремя, чтобы Молли смогла его надеть; другая, мисс Фиби, не обращая, как ни странно, никакого внимания на то, что говорит сестра, вела отдельную, самостоятельную партию, распевая хвалы Роджеру Хэмли.

– Какой привлекательный молодой человек и такой учтивый, приветливый. Совсем как молодые люди времен нашей юности – правда, сестрица? Кстати, все говорят, что мистер Осборн даже красивее брата. А ты как думаешь, дитя?

– Я никогда не видела мистера Осборна, – сказала Молли, краснея и ненавидя себя за это. Отчего это происходило? Она никогда не видела его, как она и сказала. Просто ее воображение так часто устремлялось к нему.

Он успел уехать – все джентльмены уехали прежде, чем карета, которую прислали в четверг за Молли, добралась до Хэмли-Холла. Но Молли почти обрадовалась этому – так она боялась разочароваться. Кроме того, ее дорогая миссис Хэмли теперь принадлежала ей безраздельно, как и спокойное утро в малой гостиной, беседа о стихах и романах, прогулка днем по саду, яркому от осенних цветов и сверкающих капель росы на легчайших паутинках, протянутых от алого лепестка к голубому, от пурпурного к желтому. Когда они сидели за вторым завтраком, в холле послышались шаги и незнакомый мужской голос, отворились двери, и вошел молодой человек, который не мог быть никем иным, кроме Осборна. Он был красив, вид имел утомленный и хрупкостью сложения напоминал мать, на которую вообще был чрезвычайно похож. Эта внешняя хрупкость заставляла его выглядеть старше своих лет. Одет он был безукоризненно, но с легкой небрежностью. Он подошел к матери и остановился рядом, держа ее за руку, а взгляд его обратился на Молли, но не дерзко или бесцеремонно, а словно критически ее оценивая.

– Да. Ну вот, я вернулся. Бычки, как я понял, не по моей части. Я только разочаровал отца, не сумев оценить их достоинств, и боюсь, что у меня нет желания этому учиться. А запах! В такой жаркий день это невыносимо.

– Мой дорогой мальчик, передо мной не нужно извиняться. Извинения прибереги для отца. Я только рада, что ты вернулся. Мисс Гибсон, этот стройный молодой человек – мой сын Осборн, как вы, я полагаю, уже догадались. Осборн, это мисс Гибсон. Что ты будешь есть?

Садясь, он оглядел стол:

– Из того, что здесь, – ничего. А нет ли холодного пирога с дичью? Я позвоню, чтобы принесли.