Жены и дочери

— Да. Прошло так много времени с тех пор, как я видел вас. Вы так сильно выросли… так сильно… полагаю, я не должен говорить как, — ответил он торопливо, все это время удерживая руку Молли, и ставя ее в замешательство. Затем миссис Гибсон представила свою дочь, и обе девушки рассказали, какое удовольствие они получили от прогулки. Мистер Кокс испортил все дело в этом самом первом разговоре, если у него действительно был хоть какой-то шанс, поспешив показать свои чувства, и миссис Гибсон помогла ему все испортить, стараясь помочь. Молли утратила свою открытую дружелюбность и в некотором смысле начала избегать его, отчего он посчитал ее поведение неблагодарным ответом за всю его преданность ей в последние два года. И все же она не была той изумительной красавицей, которую рисовали его фантазия или любовь. Эта мисс Киркпатрик была намного красивее, и к ней было легче подступиться. Синтия была во всеоружии своих прелестных манер: выражение неподдельного интереса к тому, что ей говорилось, словно тема разговора единственная в целом свете волновала ее; невысказанное уважение, — короче говоря, весь непроизвольный шарм, которым она инстинктивно обладала, щекотал тщеславие мужчин. Поэтому пока Молли тихо отталкивала его, Синтия притягивала его к себе своими мягкими чарами, и его постоянство пало перед ее обаянием. Он был доволен, что отношения с Молли не зашли слишком далеко, и признателен мистеру Гибсону за то, что тот запретил объясняться в любви два года назад, поскольку Синтия и только Синтия могла сделать его счастливым. Спустя две недели, за время которых он совершенно изменил курс своей преданности, он посчитал, что желательно поговорить с мистером Гибсоном. Он испытывал некое ликование от своего правильного поведения в этом деле, но в то же время весьма стыдился признаться в собственном непостоянстве. Случилось так, что мистер Гибсон необычно мало бывал дома в течение этих двух недель, которые мистер Кокс якобы безвылазно просидел в «Георге», а в действительности большую часть времени провел в доме мистера Гибсона — поэтому он мало виделся со своим бывшим учеником, а в целом считал, что тот изменился в лучшую сторону, особенно после того, как поведение Молли заверило отца, что у мистера Кокса в этом отношении нет ни единого шанса. Но мистеру Гибсону было совершенно неизвестно о том, какое впечатление произвела Синтия на молодого человека. Если бы он узнал об этом, он бы довольно быстро пресек это в корне, поскольку не понимал, как девушка, пусть даже негласно обрученная с мужчиной, может получать предложения от других. Мистер Кокс напросился на личный разговор, они сидели в старой приемной, которая теперь называлась кабинетом, но настолько напоминала ему прежнюю комнату, что это было последним местом, в котором мистер Кокс мог бы чувствовать себя непринужденно. Он покраснел до корней рыжих волос, продолжая крутить новую блестящую шляпу, не в силах найти подходящее начало своей речи, наконец, он решился:

— Мистер Гибсон, полагаю, вы будете удивлены тому… тем, что я хочу сказать. Но думаю, это дело благородного человека, как вы сами говорили, сэр, год или два назад, по… поговорить сначала с отцом, и так как вы, сэр, стали теперь отцом мисс Киркпатрик, мне бы хотелось выразить свои чувства, мои чаяния, или быть может мне стоит сказать желания, короче говоря…

— Мисс Киркпатрик? — переспросил мистер Гибсон, немало удивившись.

— Да, сэр! — продолжил мистер Кокс, затараторив, поскольку зашел уже далеко. — Я знаю, это может показаться непостоянством и изменчивостью, но я уверяю вас, я приехал сюда с сердцем, настолько преданным вашей дочери, какое когда-либо билось в груди человека. Я вполне собирался предложить себя и все, что у меня есть, ей прежде чем уеду. Но на самом деле, сэр, если вы заметили ее отношение ко мне, — всякий раз я пытался немного добиться ее благосклонности — это было более чем недосягаемо, абсолютно отталкивалось, в этом не может быть ошибки… тогда как мисс Киркпатрик… — он скромно потупил взгляд и, разровняв сукно на своей шляпе, робко улыбнулся.

— Тогда как мисс Киркпатрик..? — повторил мистер Гибсон таким строгим голосом, что мистер Кокс, ныне владеющий землей эсквайр, довольно сильно смутился, словно почувствовал себя подмастерьем, с которым когда-то мистер Гибсон разговаривал подобным образом.

— Я только собирался сказать, сэр, что насколько можно судить по поведению и готовности слушать, и по явному удовольствию от моих визитов — по всему вместе, думаю, я осмелюсь надеяться, что я не совсем безразличен мисс Киркпатрик… и я бы подождал… у вас нет возражений, верно, сэр, против того, чтобы я поговорил с ней? — сказал мистер Кокс, немного обеспокоенный выражением лица мистера Гибсона. — Уверяю вас, у меня нет шансов с мисс Гибсон, — продолжил он, не зная, что сказать, и вообразив, что его непостоянство терзает сердце мистера Гибсона.

— Нет! Полагаю, что нет. Перестаньте воображать, что это меня беспокоит. Вы ошибаетесь на счет мисс Киркпатрик. Не думаю, что у нее было намерение поощрять вас.