Жены Натана

«Твое письмо Дане совсем сбило ее с толку, – говорит мне Узи, – она просто не знает, что тебе ответить». Я чувствую себя уязвленным, даже униженным. Как это я по глупости так вот обратился к женщине, которая, быть может, любила меня, и которую я любил. К женщине, находящейся в доме Натана и собирающейся за него замуж. Узи продолжает: «Оставим письмо, Меир. Ты, как всегда, усложняешь простые вещи. Так ты поступил, когда Натан возложил на тебя обязанности управлять фирмой, да и глупость с Галилеей принял слишком всерьез. Теперь же надо заняться и вправду серьезными делами. Я тут принес два-три письма для твоей подписи. Тебе следует принять предложение Натана. Ты сможешь в будущем стать действительно богатым и беззаботным человеком».

Узи передает мне эти письма и просит, чтобы я их прочел после его ухода. «Жалко сейчас тратить время на эти письма. Может, используем его для других дел. К примеру, дай мне оригинальную идею, как отпраздновать свадьбу Натана и Даны». Я поражен поведением Узи: является в мой дом с критикой, даже не объясняет, как остался в должности, ведь Натан сказал во всеуслышание, что увольняет его, и дает мне какие-то туманные указания. Гляжу на него и неожиданно улыбаюсь. Кажется, Узи удивлен. «Узи, может, мы поговорим о том, что действительно важно. Близость между мной и Натаном обязывает его обратиться ко мне напрямую. Вы явно выбрали неподходящий способ, чтобы убедить меня подписать эти письма. Я предлагаю тебе оставить эти письма и попросить Натана, чтобы он сам связался со мной». Узи встает и, как мне кажется, потрясенный, уходит. Впервые в жизни я не сопровождаю гостя до дверей моего дома.

– 41 —

Я, Рахель и Ярон читаем сначала про себя, а затем вслух все три письма. В двух письмах речь идет о том, что я беру на себя все финансовые убытки, образовавшиеся от деятельности фирмы в Галилее: дается короткое объяснение о предполагаемой пользе связей с Хаггаем, о надеждах, с ними связанных, о некоторых успехах и затем – о тяжелейших осложнениях. Я подтверждаю, что безосновательно пытался обязать фирму покрыть убытки. Но ныне я признаю все эти факты и принимаю за них ответственность. Во втором письме я заявляю, что все мое имущество предоставляю кредиторам в рамках просьбы провозгласить меня банкротом.

Третье письмо написано в черновом варианте. Узи, как секретарь фирмы (я и не знал, что он получил эту должность), сообщает мне, что в свете моего особо важного вклада в развитие фирмы, несмотря на все осложнения, в которые я ее ввел, планируется новое дело за границей в области культуры, с привлечением финансов, и меня полагают включить в этот план. Речь идет о поездке на несколько месяцев в Европу, большом бюджете на покупку редких журналов, и полной оплате этой поездки фирмой, которая готова даже взвесить «присоединение» всей моей семьи к этой поездке. Рахель просит нас замолчать и дать ей спокойно еще раз прочесть все эти письма. Затем она просит, чтобы Ярон еще раз прочел их, но вслух. Смотрит на меня странным взглядом: «Именно теперь, когда у нас возникла возможность стать нормальной семьей и даже завести еще одного ребенка, именно сейчас они все это разрушают». Она начинает все громче плакать. Какая-то в ней угроза и испуг одновременно. Она кричит на меня, и какие-то необычные звуки прорываются в ее голосе. Ярон смотрит на нас и колеблется, уйти ли ему в свою комнату. В конце концов, усаживается между мной и матерью. Рахель снова взрывается: «Ты, ты взял семью, устойчивую, упорядоченную, и полностью ее развалил. Что он хочет от нас, этот человек, Натан? Почему ты должен был зарабатывать на жизнь у этого злодея?» Неожиданно замолкает и спокойным голосом спрашивает Ярона, не хочет ли он пить. Пытается успокоить свое лицо, что ей трудно дается, и даже редкие волоски на ее лице в этот миг особенно видны.

Ярон берет карандаш и отмечает некоторые места в письмах. «Не волнуйтесь. Это можно потом стереть, если захотите. Но есть у меня несколько важных замечаний. – Рахель смотрит на него, то ли с болью, то ли с удивлением. – Я думаю, мама, что следует все взвесить. Вполне возможно их обхитрить. Чем грозит нам то, что отец возьмет на себя долги других? Не могут же они взять от нас больше того, что у нас есть, а это не так уж много. С другой стороны, такой шаг отца повернет все положение в нашу пользу. Натан обязан будет нам помочь. Он будет полностью зависеть от отца, он будет бояться нас разочаровать. Можно будет начать нечто новое и сильное и потребовать от Натана многого». – «Если ты говоришь так, – шепчет Рахель, – я готова это обдумать. Но опасность тут велика. Даже отец твой вдруг понял это».