Жены русских царей

Добрынский был счастливейшим из смертных. Эмилия охотно разговаривала с ним; когда он молчал о своей страсти. Она играла на фортепиано лучше и с большим увлечением. Всё её существо, казалось, было воодушевлено высшим чувством. Она сделалась ещё милее, чем прежде. Голос её звучал нежнее и трогательнее. Взоры её стали мечтательными, словом, всякое её движение невольно заставляло любить её.

Одна только Шарлота была грустна и беспокойна, каждое чужое лицо наполняло её душу ужасом, каждый проезжий внушал ей страх. Кроме того, у неё из ума не выходило воспоминание о её детях, об оставленных ею маленьких сиротах. Как она жаждала их видеть! Она отдала бы свою жизнь за один поцелуй их детских губ. Она теперь согласилась бы терпеть от своего мужа всякие терзания, лишь бы хотя раз в день прижать их к своему сердцу. Она чуть ли не раскаивалась в своём бегстве и начала считать его опрометчивым необдуманным поступком.

   — Прошедшего не вернёшь! — утешала себя несчастная мать. — Царь их не оставит, он добр и справедлив. Он был привязан ко мне, и уважал меня. Пусть совершится воля Божья!

Такие утешительные мысли сопровождались горячими молитвами, которые всегда служат укрепляющим лекарством для набожных душ. Уединение и преданность спутников возвращали ей спокойствие.

Вечером шестого дня Эмилия пришла к Шарлоте с заплаканными глазами, но улыбающаяся.

   — Я говорила с отцом Конрадом, — сказала она, — он желает завтра рано утром пуститься опять в путь, если вы согласны.

   — Во всякое время, хоть сейчас, я готова, — отвечала Шарлота.

   — Но Добрынский не должен этого знать до самого нашего отъезда. Он опять назвал бы нам сотни препятствий, чтобы удержать нас, — сказала Эмилия и, краснея, отвернулась.

Поведение молодой девушки казалось Шарлоте странным. Она обняла её и стала допытываться о причине её смущения и слёз, хотя уже и догадывалась о ней.

   — Ты, голубушка, кажется, одержала победу в этой дикой стране, — сказала ей Шарлота, улыбаясь.

   — Добрынский просил у Конрада моей руки, — отвечала Эмилия, — в уверенности, что он действительно мой отец. Конрад напрасно его уверял, что не может расстаться со своей дочерью и что она не может жить в этой глуши. Добрынский ничего не хочет слышать; он говорит, что продаст всё своё имущество, оставит Польшу и последует за нами во Францию и поселится около нас.

   — А ты, Эмилия?

   — Мне его жаль! Он такой добрый человек, но мечтатель, поэтому мы должны спешить и оставить здешние места.

Конрад подтвердил рассказ Эмилии. Чтобы окончательно отклонить предложение Добрынского, он ему объявил, что распорядится судьбой Эмилии не иначе как во Франции.

На следующее утро, когда всё было готово к отъезду, гости заявили несчастному влюблённому хозяину о своём решении проститься с ним. Сани уже стояли у крыльца.

Добрынский побледнел и не мог выговорить ни слова. Глаза его блуждали от одного к другому и, казалось, спрашивали: «Неужели вы действительно уезжаете? Может ли это быть? Желаете ли вы смерти Добрынскому?» Он подошёл к окну и увидел сани, своих гостей у крыльца, потом вернулся, пожал руку Конраду, затем Шарлоте, потом опустился на одно колено перед Эмилией, схватил её руку, прижал её с жаром к своему сердцу, вздохнул глубоко и глухим голосом произнёс слово «вечно» и исчез.

Все были тронуты этой грустной сценой, но думали, что Добрынский скоро вернётся. Однако вскоре узнали от лакея, что хозяин бросился на лошадь и ускакал неизвестно куда.

Конрад и Шарлота стояли уже у саней. Эмилия была ещё в комнате, где произошло трогательное прощание. Шарлота пошла за ней. Она сидела в кресле с закрытым лицом и рыдала. На маленьком столе, стоявшем возле неё, было мелом написано её рукой: «Вечно, Добрынский!»

Шарлота подошла к ней и взяла её за руку.

Эмилия испугалась и постаралась скрыть своё горе. Но Шарлота уже поняла, какие чувства владеют её сердцем.

— Хочешь ли ты здесь остаться, милая сестрица? — нежно спросила её Шарлота.

Эмилия вскочила и, не произнеся ни слова, увлекла свою сестру к саням.

Гости сели и уехали.

Погода была пасмурная, шёл мокрый снег. Среди снегом покрытых полей подымались тёмные рощи в виде чёрных островов. Изредка слышен был издали звон деревенских колоколов. Леса, облака и хижины мчались перед глазами путешественников, как образы однообразного сна.

Эмилия крепко прижалась к плечу своей спутницы. Шарлота не решалась мешать её размышлениям и мечтаниям. Бедная девушка унесла из Польши глубоко раненое сердце. Великодушная Эмилия из-за привязанности к Шарлоте пожертвовала своей горячей любовью.

XII