Жеребята (СИ)

Глаза дочери Зарэо стали влажными от слез.

- Аирэи, - молвила она. - Ты принес мне драгоценную птицу зари. Но она так страдает в клетке... Отпусти ее, Аирэи!

- Отпусти ее ты сама, Раогай! - мягко улыбнулся ей белогорец. - Прими ее в дар от меня - и отпусти. Мне нечего более подарить тебе, чтобы просить твоей руки.

- О, ты принес мне прекрасный подарок, - ответила Раогай. - И ты любишь меня, Аирэи?

- Да, - отвечал белогорец.

- И я люблю тебя! - отвечала Раогай.

Она зарделась, произнося эти слова, и он обнял ее, и она прильнула к нему. А потом они вместе открыли легкую дверцу клетки, и птица недоверчиво выглянула наружу.

- лети же! - воскликнула Раогай. - Ты свободна, как и прежде!

И птица, услышав ее слова, взмыла в небо, и запела в высоте свою прекрасную песнь, и Аиреи поцеловал Раогай.

- Дети! - проговорила Лаоэй. - Я хочу благословить вас!

- Да, о мать Лаоэй! - воскликнул белогорец. - Благослови Раогай, мою невесту, посланную мне Всесветлым, и благослови меня самого, да не узнает она со мною горя и слез.

- Так не бывает, Аирэи, - прошептала Раогай, пряча лицо на его груди.

- Повернувший вспять Ладью да благословит вас! Да коснется вас грива Жеребенка Великой Степи! - произнесла Раогай, беря за руки девушку и молодого человека, и ведя их к священному огню, огню милости Всесветлого.

Они трижды обошли вокруг священного огня, а потом Лаоэй вынесла им огромную, еще горячую, словно свежеиспеченную, сладкую лепешку и кубок - и они вместе разломили лепешку и вместе пили из кубка.

И потом Лаоэй снова взяла их за руки и вывела их на обрыв - внизу, далеко внизу плескалось утихшее море, а над горизонтом по-прежнему стояла дымка.

Дева Всесветлого простерла длани к востоку.

- О, восстань!

Утешь ожидающих Тебя,

обрадуй устремляющих к Тебе взор.

- О, восстань!

Тебя ждут реки и пастбища,

к Тебе взывают нивы и склоны холмов,

- О, восстань!

к Тебе подняты очи странников,

в Тебе - радость оставленных всеми,

- О, восстань!

чужеземец и сирота не забыты Тобой,

чающие утешения - не оставлены.

- О, восстань!

В видении Твоем забывает себя сердце -

- О, восстань!

Она пела, и Раогай с Аирэи в молчании слушали ее. Наконец, закончив пение, Лаоэй повернулась к ним:

- Мне нечего сказать вам, дети, и нечем вас напутствовать - вам дано быть вместе, и это исполнил Повернувший вспять ладью, к которому стремится сердце Аирэи Ллоутиэ. Вот, Аирэи, знай: Великий Уснувший не спит - Он послал тебе деву, воистину любящую тебя. Береги же ее и люби, и помни, что перенесла она, ради тебя скитаясь в чужом краю. А ты, Раогай, дитя мое, помни, что супруг твой воспитан в Белых горах, и что он - служитель Всесветлого. Быть подругой белогорца - тяжелая доля. Надо иметь силу, чтобы отпустить возлюбленного своего, когда Всесветлый призывает его на Свое дело.

Она вытерла глаза, и Раогай отчего-то вспомнила дедушку Иэ.

- Но я не буду плакать - это день вашей радости, Аирэи Ллоутиэ и Раогай Зарэо! И да благословит Повернувший вспять ладью чрево Раогай, и даст сыновей благородных белогорцу из рода Ллоутиэ!

- Да будет так, - промолвили Аирэи и Раогай. И белогорец нежно поцеловал дочь Зарэо.

... И он ввел ее в хижину, убранную цветами и пестрыми тканями. В очаге горел огонь, а на полу, рядом с ложем, покрытом лепестками цветов, стояли различные яства - откуда достала Лаоэй эту роскошную пищу в своей глуши?

- Я помню, как пряталась от отца во в этом сундуке, - вдруг рассмеялась Раогай. - Я убежала к матушке Лаоэй, чтобы он не выдал меня замуж за тебя.

Аирэи рассмеялся вместе с ней.

- А когда ты вошел - вместе с отцом и дедушкой Иэ, я прыгнула в этот сундук, - продолжала Раогай. - И я слышала оттуда твой голос, и слышала, как ты выпускал стрелы Всесветлого, и как расщепил их одна в другую!

- Да... - проговорил Аирэи, и взор его туманился от счастья. - Я тогда отказал Зарэо... Но Повернувший вспять ладью привел нас друг ко другу, несмотря ни на что.

И он протянул руку, и развязал пояс Раогай, вдыхая пряный запах ее кожи, от которого можно было лишится ума.

- Какой ты сильный, Аирэи! - прошептала она. - Только ты мог натянуть священный лук. Но я не боюсь тебя нисколько!

И она рассмеялась, и развязала пояс на нем, и они со счастливым смехом упали на ложе из цветов.

+++

Уже рассветало, а они все не спали, держа друг друга в объятьях.

- Я никогда не забуду этой ночи, - сказал Аирэи. - Я никогда не забуду тебя.

- Даже когда ты уйдешь навсегда по зову Всесветлого? - спросила Раогай, касаясь пальцами шрамов посвящения на его груди.

- Даже тогда... но отчего ты об этом спрашиваешь, Раогай, любовь моя?

Он несколько раз поцеловал ее, прижимая к себе, и она умолкла, и тоже целовала его, а за окнами хижины уже начинали петь ранние птицы.