Жеребята (СИ)

- Твой внук родится на твои колени, Анай! - успела прошептать она, прежде чем последняя волна родовых схваток лишила ее слов...

... В хижине суетились рабыни, грели воду, зажигали благовонные курения, а Анай, жрица Оживителя-Игъиора принимала роды сына Аэй и Игэа.

Мальчик был большой и сильный, но родился легко. Он раскрыл голубые глаза и закричал так, что его услышали за порогом хижины и слуги Анай, и дятлы на деревьях, и еще не улетевшие прекрасные птицы зари, и даже чайки на маяке.

- Вот он - Игэа Игэ Игэан- младший! - воскликнула Анай, перерезая пуповину и поднося Аэй ребенка. - Теперь пусть он выпьет молока из твоей груди, а потом я дам ему сока из травы ораэг... моя свояченица так вылечила своего восьмого сына - Рараэ... он уже большой мальчик... ушел в Белые горы. Но судьба распорядилась иначе, и теперь он - друг царевича Игъаара, он стал воином... Это его стезя - он же правша на обе руки...

Но счастливая Аэй не слышала болтовни Анай. Она целовала сына, сосущего с причмокиванием ее грудь.

- Живи, живи! Во Имя Тису... - шептала она на языке соэтамо, а мать Игэа, поняв, что она говорит, стала вторить ей на фроуэрском.

- Мама, бабушка! Это - мой братик, который будет жить? - раздался голосок Лэлы.

- Да, дитя мое, - ответила Аэй, привлекая ее к себе и тоже целуя.

- Бабушка прочла письмо папы и стала плакать, - шепотом сказал матери Лэла. - а потом мы поехали искать тебя. Я им всем помогала. Может быть, теперь папа и Огаэ приедут к нам?

- Кто это - Огаэ? - спросила Анай.

- Игэа хотел усыновить ученика ли-шо-Миоци, сына его близкого друга, из рода Ллоиэ.

- Это древний род... Отчего он не отправил мальчика с Лэлой ко мне? - спросила Анай.

- Огаэ уже большой, он захотел остаться с папой, - вздохнула Лэла. - А у меня теперь есть еще один братик. Теперь я буду ему старшей сестрой, а не младшей!

Анай улыбнулась, взяла внука на руки и влила в его ротик сок травы ораэг.

- У моего Игэа тоже были светлые густые волосы на спинке... - с нежностью произнесла она. - Ах ты, мой мохнатенький малыш!

Он не поморщился, когда выпил сок ораэг, и скоро уснул, повернув личико в сторону священного лука, висевшего на стене.

- Мне кажется, первым, что он увидел, родившись - был этот лук, - то ли подумала, то ли произнесла Аэй, погружаясь в сон.

Игэа и Огаэ.

- Ли-Игэа, это я, Огаэ.

- Мой мальчик! - проговорил Игэа, садясь на своем ложе и поправляя повязку, съехавшую на глаза. - Мой мальчик... Разве я не велел тебе оставаться с Тэлиай?

- Я уже вырос, и не хочу оставаться на женской половине. Я пришел спросить у вас, ли-Игэа - отчего вы отправили маму к своей матери? Ведь ваша мать не любит ее, - в голосе Огаэ был гнев и слезы.

- Огаэ, выслушай меня, - тихо ответил Игэа. - Моя мать не любила Аэй, поэтому я купил это имение, в котором мы жили, и мы очень давно не виделись и даже рне переписывались с моей матерью. Но теперь мне передали ее письмо... удивительное письмо, которое я никогда не чаял от нее получить!

- Мама ушла со слезами! Мама хотела остаться с вами, - вскричал Огаэ, потрясая сжатыми в кулаки руками.

Игэа попытался обнять его, но мальчик отстранился.

- Я знаю, Огаэ... Ей тяжело было уходить, и мне тяжело расставаться... но в Тэ-ане - слишком опасно. Но я не могу уже никуда уйти из Тэ-ана, я обручен с общиной карисутэ в Тэ-ане. Понимаешь?

- Она хотела остаться здесь... - проговорил Огаэ, не подходя к Игэа.

- И я бы хотел, чтобы она осталась здесь - но после предательства Баэ все карисутэ скрываются... Ты хотел бы, чтобы Аэй и Лэлу нашли сокуны и посадили на кол?

- Нет! - выдохнул Огаэ.

- Поэтому я и отправил ее к моей матери во Фроуэро - с верными людьми... Мы простились навсегда. Я остался здесь - преломлять хлеб и пускать по кругу чашу Тису.

Игэа замолчал и положил руку на плечо Огаэ. Тот стоял не шелохнувшись.

- Вас найдут и убьют, ли-Игэа, - вдруг прошептал он, утыкаясь в его рубаху и всхлипывая.

- Ничего, Огаэ. Кто-то ведь должен быть на этом месте! - отвечал ему Игэа, гладя его по голове. - Когда меня не станет, то мое место займет другой. Нээ, например.

- А Сашиа? - спросил Огаэ. - Почему не Сашиа?

- Сашиа - на Башне Шу-этэл, Огаэ, - строго ответил ему Игэа.

- Но она же сойдет с нее! - продолжал настойчиво мальчик.

- Ты не знаешь, что такое Обет Башни? - печально и еще более строго спросил его Игэа. Огаэ покраснел от стыда за то, что сказал нечто крайне глупое и неуместное.

- Обет Башни - это жертва, Огаэ. В течение трех дней на башню к Сашиа приходят люди, и просят деву Всесветлого молиться о них - и она молится о всех их нуждах и бедах. Три дня. А потом, - у Игэа перехватило дыхание и он смолк, но потом нашел силы продолжить: - А потом... потом она прыгнет с башни вниз.

- О, нет, нет, нет! - дико закричал ученик белогорца. - Пусть ей запретят делать это!

- Снять обет Башни может только ли-шо-шутиик.

- Пусть учитель Миоци сделает это!

- Он не поднимется из водопада... - горько проговорил Игэа.

- Ли-Игэа! Разве вам никто не сказал? Ли-шо Миоци жив!

- Как ты сказал? - переспросил Игэа, не веря своим ушам.