Жеребята (СИ)

- Позор! Позор!- Зарэо схватил ученика белогорца за руку.- И остригла волосы! Мои глаза лишены утешения видеть тебя за рукоделием. Я запру тебя на женской половине дома! Я тебя выдеру, наконец, как давно уже обещал!

- Так это - Раогай? - засмеялся Миоци.

Они сели в повозку. Зарэо то продолжал ругать дочь, то извинялся перед Миоци.

Друзья-белогорцы.

...Когда Миоци вошел в зал, где собирался совет жрецов - Иокамм, двое палачей уже вывели связанного Игэа, а Нилшоцэа уже воссел на судейское седалище рядом с каменными изображениями свиты Уурта, состоящей из скалящихся на черепа врагов темного огня крылатых существ. Уурт-облакоходец был изображен над судейским троном как молодой и сильный победитель врагов. Он был огромен, его мускулы были словно жилы бычачьих ног. Нилшоцэа не очень был похож на своего бога - он был чуть выше среднего роста, тонкокостный, но со статной осанкой молодого воина или бывшего белогорца. Аэолец на службе у правителя Фроуэро провел ладонями по своему лицу и откинулся в судейском кресле, победно глядя вниз, на приведенного узника-фроуэрца. Нилшоцэа слегка улыбался - и эта улыбка на молодом лице, обрамленным седыми прилизанными прядями, была страшнее улыбки идола.

Собрание жрецов было малочисленное, всем было скучно и хотелось домой в прохладу. Старший жрец Шу-эна - ли-шо-Оэо - не пришел - он был болен. Остальные завидовали такой удачной отговорке. В самом деле, деловитость молодого ууртовца Нилшоцэа была для них непонятной и даже раздражающей - карисутэ были давно истреблены, их потомки - сэсимэ - жили в постоянном страхе и регулярно приходили отрекаться от этого дикого и противного здравому смыслу учения раз в год, по закону Нэшиа. Почему правитель Фроуэро так озабочен, что послал своего любимца-жреца в покоренную Аэолу - искоренять зло? Зачем этот суд над безобидным врачом, который лечил даже самого ли-шо-Кээо, а теперь изобретает всякие лекарства у себя в имении и бесплатно лечит рабов? Жаль, если его осудят... Многие так думали про себя, но не решались вслух высказывать свои мысли. Не слишком ли опасно спорить с Нилшоцэа ради него?

- Я рад, что служители Шу-эна проявляют интерес к нуждам Царства Фроуэро и Аэолы, - сказал Нилшоцэа, увидев входящего Миоци. - Искоренение врагов Уурта и темноогненой веры - насущная необходимость, как сказал великий Нэшиа, слышавший сынов Запада и верный темному огню.

Писцы заскрипели грифелями.

- Итак, Игэа Игэ, ты сказал, что не привык праздновать дни Уурта. Об этом нам донесли тиики рощи Фериана, где растут священные деревья луниэ. Все жители Царства давно и радостью празднуют дни Уурта. Означает ли это, что все эти годы ты, Игэа Игэ, не праздновал их?

Он сделал паузу, дожидаясь ответа. Высокий светловолосый заключенный сделал какое-то движение головой и снова бессильно повис на руках палачей. Он был крайне изнурен, и, как показалось Миоци, сломлен.

"Он может сейчас признаться даже в том, чего не совершал!"- тревожно подумал ли-шо-шутиик.

Игэа, или ли-Игэа, как уважительно называли врача, он знал с отроческих лет, когда они вместе жили в Белых горах в хижине Иэ, обучаясь у жрецов Всесветлого. Oн запомнился ему, как тихий, но упрямый мальчик, проводивший почти все время за книгами или за собранием трав. У него не было друзей, кроме Миоци - над ним смеялись из-за его странного фроуэрского акцента и увечья...

- Те, кто не празднует дни Уурта, должны быть казнены с их семьями - это закон Нэшиа. Он не был отменен. Ты не почитаешь Уурта, Игэа Игэ?

- Я учился у жрецов Шу-эна и Фериана, - едва различил Миоци голос Игэа.

- Так ты не почитаешь Уурта?

- Ли-шо-Нилшоцэа! Он не обязан произносить слова почитания. Он - белогорец, и посвящен Всесветлому и Фериану.

Нилшоцэа медленно окинул Миоци взглядом. Он не ожидал, что кто-то будет заинтересован в судьбе фроуэрца. Будучи сам аэольцем на службе у правителя Фроуэро, он знал, как народ Аэолы не любил фроуэрцев. Но Миоци был прав - жрец Уурта знал и это.

- Игэа Игэ, ты давно не празднуешь дни Уурта, раз ты не привык их праздновать?

- Мы... мы празднуем...дни Уурта, - еще тише прозвучало в ответ.

- Кто еще не празднует их? - перекрыл его шепот зычный голос Нилшоцэа.

- Мы празднуем дни Уурта, - повторил Игэа из последних сил.

- Твои предки сочувствовали карисутэ. Ты должен доказать верность Уурту.

Нилшоцэа развернул свой свиток - многие в Иокамме поежились. Новый ууртовец был скрупулезен, и все свободное время проводил в архивах храмов, ища потомков карисутэ или сочувствовавших. "Так и всех казнить можно", - поговаривали шепотом у него за спиной.

- Расскажи Иокамму, что у тебя с правой рукой?

Иокамм изнемогал от жары, и мечтал, чтобы все это поскорее закончилось. Только жрец Фериана сидел в созерцании.

Игэа обвел присутствующих безнадежным взглядом огромных голубых глаз. "Он, бедняга, уже почти не понимает, что происходит", - подумал Миоци.