Жернова. 1918–1953. Большая чистка

— Как то есть не будет? Он есть! — воскликнул Каган с неподдельной уверенностью, и густые брови его взлетели вверх. — Он есть, его только надо взять. Для того я тебя и вызвал. Сейчас все заняты этим делом. Все! Время не ждет. Понял? — все более накалялся он, видя непонятливость своего подчиненного. — На партконференции присутствовал? Присутствовал. Выводы и постановление знаешь? Знаешь. Так какого черта! Иди и работай. Сам проверю.

— Есть, товарищ майор, идти работать! — вскрикнул Атлас, повернулся через левое плечо кругом и вышел из кабинета, держа в руках несколько листов с плотно напечатанными фамилиями и адресами.

Но работа у Атласа не пошла. Дозвониться до райотделов НКВД было почти невозможно: все линии либо заняты, либо неисправны, либо начальника райотдела нет на месте, а если и на месте, то не сразу ему втолкуешь, что от него требуется.

Охрипнув от крика в телефонную трубку и ругани с телефонистками, но так почти ничего и не добившись, Вениамин Атлас пошел к руководителю группы Розину, недавно еще носившего фамилию Жидкой.

Тот сидел за столом, писал ученической ручкой, макая перо в чернильницу-непроливашку, высунув изо рта кончик языка и время от времени облизывая им толстые губы.

— Чего тебе? — спросил он, не поднимая головы.

— Да вот, товарищ старший лейтенант, звоню-звоню, а все без толку: то занято, то еще что…

— А кто тебе сказал, что надо звонить?

— Так Каган же…

— Эка ты, — покрутил недовольно головой Розин. — Каган и должен это сказать, а ты должен понимать сказанное творчески. Вот я никуда не звоню. Зачем? И так все ясно: раз человека внесли в списки, значит каэр. Пиши все, что считаешь нужным, подписывай и — в Тройку. Если по каждому будем разбираться, то нам и пятилетки не хватит, чтобы очистить край от троцкистов.

— А что писать?

— На, глянь, — и Рогозин толкнул по столу к Атласу несколько папок с уже готовыми «делами». — Самое главное, не повторяйся, — говорил он, потряхивая уставшими от писанины пальцами. — Наметь руководителя подпольной группы, десяток рядовых членов и расписывай их подрывную деятельность в соответствии с местом и реальными возможностями, — поучал он Атласа. — Если, скажем, леспромхоз — вредительство по части заготовки леса. Если железная дорога — вредительство на железной дороге и шпионаж в пользу япошек. Это просто. Главное — иметь воображение. А звонить — это для кретинов. Ты же не кретин, — то ли спросил, то ли подтвердил отсутствие кретинизма у Атласа Розин, брезгливо опустив кончики губ. И приказал: — Иди работай, товарищ Атлас. К концу дня пятьдесят законченных дел по первой категории чтоб как штык на моем столе! Ясно?

— Так точно, товарищ старший лейтенант!

Увы, и после столь подробного инструктажа у Атласа не сразу получилось то, что так легко получалось у Розина-Жидкого. Да и к писанине он не был приучен, до этого все больше ногами работал да головой. А тут ни ноги не нужны, ни голова. То есть, голова-то нужна, но совсем не для дела, а для сочинительства.

Первые пять дел Вениамин Атлас мусолил до самого обеда. Его особенно смущало, что он не видел в глаза людей, которым должен своим сочинением вынести смертный приговор. А вдруг они ни в чем не виноваты? Ведь случалось же еще на Дону, что по бумаге человек вроде виновен, а копнешь поглубже на месте, обнаружишь, что ничего подобного нет и в помине. Разве что какие-нибудь мелкие упущения по службе. А у кого их нет?

Но к концу дня Вениамин Атлас увлекся, убедив себя в том, что дыму без огня не бывает, что просто так, от фонаря, эти списки не составлялись, что, действительно, фактор времени в данной ситуации решает все, потому что промедление смерти подобно, а только вчера вечером пришло сообщение, что группа террористов переправилась через Амур и вступила в бой с советскими пограничниками. Есть убитые и раненые с обеих сторон. Бой все еще продолжается. К месту боя брошены пограничные резервы. А еще — в Благовещенске отравлены колодцы. На Транссибе обнаружены подкопы под рельсами — готовилась диверсия. В территориальные воды СССР ежедневно вторгаются японские рыболовные суда и ведут настоящие сражения с пограничниками. Южнее Владивостока, на границе с Кореей, япошки тоже к чему-то готовятся, того и гляди устроят провокацию. И многое другое. Вывод: в такое тревожное время миндальничать преступно.

Но как Атлас ни старался, одолел он всего двадцать шесть «дел». Однако Розин не стал выговаривать ему за это. Пробежав глазами несколько страниц, он удовлетворенно покивал головой и даже похвалил:

— Что ж, очень даже недурно. — И пошутил: — Это первые пять лет трудно, а потом ничего — привыкаешь. Завтра, надеюсь, ты свою норму выполнишь… — И, кивнув на толстую пачку «дел», похвастался: — Бери пример со своего начальства: я сегодня осилил шестьдесят одно «дело». А тоже поначалу не получалось.

— Я постараюсь, — заверил Вениамин Атлас Розина, покидая его кабинет.