Жернова. 1918–1953. Держава

— Что ж, это хорошо. Ты должен понимать, Лаврентий, что если Гитлер действительно планирует агрессию против СССР на весну этого года, то восстание в Югославии должно спутать его планы, оттянуть значительные силы вермахта на Балканы. У югославов пятьдесят дивизий — не шутка. Плюс к этому греческая армия и расположенный в Греции английский экспедиционный корпус — тоже потребуют немало времени и средств. Наконец, горная местность, которая не даст немцам эффективно использовать их танковые соединения и авиацию. Так что весна и лето могут уйти у Гитлера на решение Балканской проблемы. Начинать с нами войну, на зиму глядя, Гитлер не станет. А через год будет видно, что из всего этого получится.

— Я уверен в успехе, Коба, — сверкнул стеклами пенсне Берия.

— Хорошо, что уверен. Теперь вот что. В ближайшие дни часть германского посольства поедет на Урал и в Сибирь смотреть наши оборонные заводы. У тебя есть шанс побывать в доме хозяев, пока они отсутствуют. Я думаю, там тоже найдется, что посмотреть.

— Мы уже ведем работу в этом направлении. В квартирах немецких сотрудников установлены прослушивающие и записывающие устройства. Первые сведения, полученные таким образом, дают богатый материал.

— Что за сведения?

— Агентура, явки, основные направления деятельности.

— Есть что-нибудь, подтверждающее возможность нападения на СССР в этом году?

— Пока только косвенные данные.

— Часто косвенные данные бывают красноречивее прямых.

Берия согласно склонил свою голову.

— В любом случае мы должны переиграть Гитлера и добиться оттяжки начала войны хотя бы на год, — продолжил Сталин. — Пока обстановка на Балканах складывается в нашу пользу. В то же время наша задача — не дать немцам ни единого повода для провокаций. Они ни в коем случае не должны пронюхать о нашем участии в югославских делах. Надо сделать так, чтобы они видели там не руку Москвы, а руки Лондона и Вашингтона.

— Кстати, английские и американские агенты в Югославии работают в том же направлении. И весьма успешно.

— Пусть работают. Но никакой с ними связи. Это такой народ, что ради рекламы разболтает что угодно.

— Мы наблюдаем за ними со стороны. У нас свои каналы связи с югославами.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул головой Сталин. — Кстати, Лаврентий, ты следишь за искателями заброшенных немецких могил?

— Конечно! Мои люди украли у одного немца фотоаппарат и пленки, напечатали снимки, а там, разумеется, никаких могил, а все больше мосты, аэродромы, воинские казармы. Есть снимки, как наши красноармейцы идут в баню. Есть снимки командиров полков и даже дивизий. Удивительная безответственность! — воскликнул Берия, зная, что Сталин в последнее время очень недоволен военными.

— Ничего удивительного: мы знали, кого пускали. Пусть смотрят. А снимки командиров передай Тимошенко: пусть примет меры. Но и ты со своей стороны тоже прими меры: потряси их хорошенько, чтобы дошло до каждого. А то они все настолько привыкли, что война неизбежна, что им теперь и море по колено. Потряси, но не перетряси: у нас и так с командными кадрами дефицит.

— Я сегодня же отдам соответствующее распоряжение.

Оставшись один, Сталин перешел в другую комнату и долго мерил неторопливыми шагами ковровую дорожку от двери до противоположной стены, часто останавливаясь возле большой карты Европы. Он задумчиво рассматривал почти сплошь коричневый Балканский полуостров, затем скользил взглядом к западным границам СССР через такие же коричневые Карпаты к зеленым белорусским болотам вокруг Припяти, к прибалтийским равнинам.