Жернова. 1918–1953. Держава

— Что касается боеприпасов… — продолжил Сталин. — Подготовьте директиву на размещение дополнительных баз складирования поближе к границе. И еще… — Долго ходил вдоль стола, окутываясь дымом, затем продолжил: — И еще я хотел заметить, что Гитлеру не мешало бы знать о наших реальных возможностях. Создается впечатление, что он их не знает, поэтому с такой уверенностью строит свои планы относительно СССР… Если, разумеется, эти планы существуют на самом деле. Если они не выдуманы нашими недругами, желающими стравить нас с Германией. Что касается дислокации наших войск в районе границы и немецкой разведки… Пусть летают, пусть разведывают. Приграничная зона — это еще не всё. К тому же мы сумеем изменить дислокацию наших частей, когда это потребуется. И подтянуть резервы. Но это не значит, что сбивать их разведчиков не надо. Сбивайте, но так, чтобы они падали на нашей территории.

На какое-то время в кабинете повисла плотная тишина, не нарушаемая даже шагами Сталина. Тимошенко и Жуков стоя следили за медленно перемещающейся по кабинету фигурой генсека, поворачивая обритые головы, как подсолнухи вслед за солнцем.

— И еще, — наконец нарушил тишину Сталин, останавливаясь напротив военных и переводя взгляд табачных глаз с одного на другого. — Политбюро очень беспокоит низкая дисциплина в Красной армии. По данным самого Генштаба за прошлый год в армии произошло почти четыре тысячи чрезвычайных происшествий. При этом ранение получили поле семи тысяч красноармейцев и командиров, погибло три тысячи человек. Мы лишились целой дивизии. А в первом квартале этого года мы имеем уже около пяти тысяч чрезвычайных происшествий. Похоже, что наши командиры введение офицерских званий восприняли так, точно им всем присвоили вместе с ними и звания дворянские. Мне известно, что многие офицеры пьют, красноармейцы ходят в самоволки, караульная служба ведется из рук вон плохо, среди интендантов процветает воровство. Доходит до того, что в некоторых гарнизонах красноармейцев кормят по заниженным нормам. Более того, имели место дуэли между командирами из-за баб. Мы что — возвращаемся к купринским временам? Или нашим командирам нечем себя занять? Вы что, мать вашу…! — Сталин вдруг грязно выругался, глаза его вспыхнули отраженным светом ламп, лицо закаменело и побледнело, голос налился гневной хрипотой. — Совсем охренели? Да разве с такой армией можно воевать с немцами? Вы что себе думаете? Или деньги, на которые вас содержат, даются нам просто так? В округах бардак, а вы… С финнами едва справились, а туда же!

Он задохнулся гневом, бросил трубку на стол, она заскользила по зеленому сукну, налетела на раскрытую книгу, перевернулась и легла поперек страниц, рассыпав на них пепел и крошки табака. Было слышно, как Сталин дышит — тяжело и часто.

Маршал и генерал, оба красные, торчали каменными истуканами, вперив взор в противоположную стену.

Сталин отвернулся от них, прошел на свое место за рабочим столом, тяжело опустился в кресло. Заговорил спокойно, но в каждом слове чувствовалась сдерживаемая ярость:

— Партия и ее Цэка требуют от командного состава Рабоче-крестьянской Красной армии умения метко стрелять по врагу, а не в своих товарищей, умения воспитывать своих бойцов и служить им положительным примером большевистского отношения к своему долгу. Политбюро надеется, что эти псевдодворянские извращения, как и разгильдяйство и недисциплинированность в строевых частях, будут вытравлены железной рукой в самое ближайшее время. Вы оба персонально ответственны за наведение порядка. С вас и спросится… Идите.

Нарком и начальник Генштаба оба враз повернулись налево-кругом и зашагали в ногу к двери. Сталин проводил их прямые спины тяжелым взглядом, но изрытое оспой лицо его было уже спокойно, даже бесстрастно.

Глава 6

Едва за Тимошенко и Жуковым закрылась дверь кабинета, Сталин вызвал Поскребышева и велел пригласить Молотова.

Предсовнаркома, он же нарком иностранных дел, уселся напротив и повернул к Сталину свое круглое и слегка курносое лицо, с нависающим над ним массивным лбом.

— Вот что, Вяче, — начал Сталин совсем другим тоном, чем только что разговаривал с военными, то есть спокойным и размеренным, — Организуй-ка в ближайшее время поездку сотрудников германского посольства на Урал и в Сибирь. Пусть туда поедет не только военный атташат, но и весь их разведывательный аппарат. Покажите им парочку танковых и авиационных заводов. Но не все, разумеется. И не все образцы нашей новейшей техники. Тридцатьчетверки и КВ показывать не надо. У немцев таких танков нет и не скоро будут. Покажите им те, которые не уступают немецким: БТ-5, БТ-7, Т-26, Т-28. А то наши ездили в Германию, немцы им показывали свою военную технику, пытались произвести впечатление, запугать. Пусть теперь немцы посмотрят нашу. Может, их доклады поубавят пыла Гитлеру. А то он думает, что мы тут по-прежнему щи лаптем хлебаем.

Молотов поднялся, склонил лысеющую голову.

— Я сейчас же отдам все необходимые распоряжения.