Жернова. Книга 1

Пока Бренн пытался протолкнуть в горло хоть ложку полбы, синеглазый рассказал, что его зовут Микко и он стал порхом в девять лет, когда отец продал его за карточный проигрыш в дальнюю рыболовецкую деревню. Там малолетних рабов целыми днями заставляли нырять за моллюсками и морскими ежами, которые затем доставляли в дорогие ресторации для ноблесс.

— Тебя продал родной отец? — не выдержал Бренн, понимая, что хотя и не стоит задевать больное место, но ему нужно было понять…

— Ну, да… — невозмутимо ответил Микко. — Это разрешено законом. Разве ты не знаешь?

Бренн не знал. Как оказалось, он много чего не знал. Он никогда не интересовался такими вещами. Конечно, что-то доходило до ушей, но вскользь, не оставляя никаких зарубок в памяти.

— Может, в Бхаддуаре продажа собственных спиногрызов и редкость — все ж столица, — продолжал синеглазый, — но в провинциях, в селах, да повсюду — дело привычное… Закон запрещает бабам травить плод, а продавать детей — разрешает… Народ доволен — лишние деньги в дом…

Бренн никак не мог осознать то, что рассказывал Микко-ныряльщик.

— До меня отец продал в Веселый дом двух моих сестер-близняшек… Им как-раз накануне двенадцать исполнилось…

— А твоя мать? Она что — она не возражала?

— Не так, чтобы шибко сильно… Всплакнула, само собой, когда сестер в Бхаддуар отправляла, да и позабыла… У нее же еще пятеро осталось, и она еще сможет долго рожать… А когда отец денег за сестер привез, опять заплакала — только уже от радости… Порося зарезали…

Микко вздохнул, вспоминая подробности. До совершеннолетия доживала лишь половина порхов-ныряльщиков. И это много. Их даже лечили, если была надежда, что после травмы или болезни, молодого порха можно использовать по-новой. А когда Микко исполнилось пятнадцать, хозяин за хорошие деньги продал его в Казаросса, и Микко считал, что может быть, это неплохой шанс выжить и вырваться отсюда…

От него же Бренн узнал, что на здесь, на нижнем ярусе четыре Загона, и в каждом пять десятков голов скота, как выражался Шило. Один Загон впервые отвели для свинок — так называли свежаков-девушек. Хозяин Казаросса задумал выдрессировать из них живцов-самок, чтобы внести в Игры «свежую струю» и дополнительный половой азарт.

Договорить с Микко не удалось — их прервал загремевший засов, при звуке которого все юноши сели на пятки, прижав подбородки к груди. Вошел Хис Яппар с подручными.

***

Серебристо-розовый песок, который можно найти лишь на побережье Сильфурбэй, струился через горловину старых песочных часов. — Толковый живец должен уметь, как можно дольше находиться под водой, — лениво сообщил Яппар, глядя поверх голов невольников. — И сейчас Хис Яппар посмотрит, как долго продержится наглый порх, посмевший напасть на своего бывшего хозяина и нанести ему рану в присутствии господина ан Хурца.

Шумные вздохи и шепотки пронеслись под сводами подвала. Бренн замер. Понеслось! А он-то, придурок, решил, что о нем забыли, и наказание, о котором упомянул Тухлый Краб, его миновало. Холодный, как у мурены, взгляд Шила быстро отыскал его среди других рабов.

— Девяносто девятый! — рявкнул воспитатель, — выползай на свет, мелкая гнида!

В животе зашевелился ком черных гадюк, ноги стали ватными. Микко с недоумением смотрел на Бренна, приоткрыв рот. Множество недоверчивых глаз сверлили его со всех сторон, пока он, едва передвигая ноги, шел к Яппару.

— Что — очко заиграло! — услыхал он ехидный смешок справа, — то ли еще будет…

— Не дрейфь, малёк, — прошептал кто-то в спину, — не ты первый…

Бренн честно старался не дрейфить, уговаривая себя, что владелец Казаросса обещал лишь наказание, но не казнь, значит, его по любому должны оставить в живых… Наверное. Однако всплывающие в голове слова Микко о замученном новобранце только усилили страх. Злоба Шила может привести к непредсказуемому результату… Или, наоборот, вполне себе к предсказуемому.

— Шевели булками, урод! — Не скрывая ухмылки, к Бренну подошел рябой Хнор и толкнул его к дошнику.

— Начинай экзекуцию, Хнор… — приказал Шило, улыбаясь и внимательно наблюдая за Бренном из-под полуприкрытых век.

Надсмотрщик связал Бренну руки за спиной, стянул щиколотки ременной петлей, и резко ударил под колено. Упав животом на край бочки, Бренн задохнулся от боли. Не дав ему отдышаться, Хнор дернул цепь, перекинутую через блок на поворотном рычаге, и вздернул жертву вниз головой. Перед глазами заколыхались каменные плиты пола, затем раздался скрежет, — Хнор повернул рычаг, и Бренн завис вниз головой над черной водой прямо по центру бочки.

Ни хрена не страшно… не страшно, — он сотни раз нырял со скал, так с чего ему пугаться мелкого моря в бочке. Ведь топить до смерти его не будут. Конечно, не будут — жлоб Яппар не захочет выплачивать стоимость еще одного порха. Это всего лишь муторное наказание. Он продержится.