Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Наконец у нас появились представители еще пяти армий. После ликвидации 2-го Украинского фронта, все его пять армий были направлены к нам. Они еще очень далеко, но требуется подготовить для них все, чтобы они сразу включились в боевую работу. Сейчас фронт растянулся почти на двести километров, и только нехватка войск у Гитлера позволяет нам пока успешно действовать. Сталин не забывает о нашем самом далеком фронте. Он не потребовал от нас невозможного – пойти и взять Берлин. С пониманием отнесся к тому, что необходимо прикрыть фланги и не вытягиваться стрелами вперед, чтобы не подрезали. Жуков сначала немного хмыкал – до того, как я сказал ему, что те же кавкорпуса ехали сюда два месяца. Пополнение идет медленно, поэтому людей необходимо беречь, технику тоже. А вот снарядов и патронов не жалеем! Я не мог ему сказать, что так мы действовали в Афганистане. Здесь же те же кавкорпуса мы использовали для разведки и создания впечатления у противника, что мы везде. В отдельные дни наша разведка добегала до Магдебурга и Ганновера, 1-я бригада устраивала диверсии на железных дорогах, минные ловушки на автобанах.

И вот 25 сентября из Москвы прибыл Ильичев.

– Здравствуйте, Максим Петрович. Есть данные, что через три дня на дороге между Алленштейном и Рустенбергом пройдет поезд с Гитлером.

Я начал откручивать ордена с гимнастерки.

– Костя! Лешак! Готовь оружие! Идем на выход!

– Максим Петрович! Вы же комфронта! – изумленно сказал Ильичев.

– Бывших разведчиков не бывает. Я – генерал ГРУ! Брать будем на плотине Эльблонского канала, высадка и подбор у Островина, запасная площадка Томазина. Он мне живым нужен, поэтому пойду сам.

– У вас все готово? Откуда знаете?

– Ну, вы же сказали вести разведку фронтовыми методами! Не было только даты, когда проедет. Место подобрано давно, третья рота там все уже подготовила. Овечкин туда ходил. Данные по длине поезда, охране, месте нахождения вагонов Гитлера, уровень бронирования – все известно. Требуется только установить, какой стороной пойдет. Вагон может быть пятым или четвертым – в зависимости от направления движения. Группа наблюдения у нас в Берлине есть.

– Это не совпадает с планом, разработанным в Москве. Требуется его согласовать. Это всего в семи километрах от Оструды, а там довольно сильный гарнизон. Нами предлагается другое место для засады: у села Натерки, с отходом в Мозырские леса.

– В Алленштейне у немцев аэродром. Там весь лес выкорчуют, и не дадут его вывезти, плюс бригаду сложно скрытно высадить, плюс фронт ближе, могут быстро перебросить хоть дивизию. И еще. В остальных местах сложно завалить все вагоны: насыпи низкие, а на плотине – высокие.

Вызвали Сашку, проработали оба варианта, затем я связался с Верховным. Утвердили мой вариант, так как в нем предусматривалась быстрая эвакуация пленников. Сталин сказал:

– Мы надеемся, что все пройдет, как задумано, товарищ Петров. Но зная вас, я категорически запрещаю вам отлучаться с фронта! Наверняка уже собрались!

– Да, товарищ Сталин, считаю, что руководить операцией должен человек не ниже уровня командующего фронтом. Предстоит принять капитуляцию Верховного командования Германии и вермахта.

– Вот и руководите! Из командного пункта фронта. Категорически запрещаю лично участвовать в операции. Вам все понятно?

– Так точно.

– Кто будет командовать – решайте сами, дайте мне товарища Константинова. – И он повторил свое приказание ему. Все, повязали! Скрутили «Иволгу»!

Мы построили бригаду. Вот они, мои братишки! Слушают боевой приказ: взять живьем Адольфа Гитлера и его свору. Распределены роли и средства. Выступили Жуков и Куприянов. Вадим Коршунов назначен командиром операции, группой захвата командует Овечкин. Общее руководство возложено на меня.

– По машинам!

Бригада убыла на аэродром. В три сорок комбриг генерал-майор Дьяконов доложил, что Коршунов высадился на обеих площадках. Высадка прошла чисто. Самолеты вернулись без потерь. Просчитали время подлета, летчики доложили: площадки пригодны не только для транспортников, но и для истребителей. Утром, в 10:50, Ильичев получил сигнал, что Гитлер выехал из Берлина. Наши наблюдатели отчитались, что спецпоезд проследовал, спецвагонов – четыре. Первый спецвагон идет четвертым. Это требовалось для распредения очередности подрывов так, чтобы уложить весь поезд направо. И не возиться с охраной поезда. Прошли контрольные сеансы, от бригады раздался щелчок-подтверждение. Весь день провел на КП, слушая радиостанции, рядом сидел Жуков. Тоже нервничает, в сердцах бросает:

– Все-таки на фронте легче! Никаких нервов не хватает! – и пошел разносить кого-то по радио, заодно отчитал начштаба фронта генерала Дмитрия Николаевича Гусева за какую-то помарку на карте. Оттянулся!

Вошел Ильичев:

– Максим Петрович! Поезд прошел Бромберг! Я сообщил об этом Коршунову.

– Отлично! Таким темпом будет на месте около двадцати трех часов. Идут с таким расчетом, чтобы прибыть на место ночью.

Скорость движения у поезда получалась чуть больше 35 км в час.

– Почему он так медленно едет? – спросил подошедший Жуков.