Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Четверо суток Жуков перелистывал и читал карандашные записи вахтенных журналов всех шести лодок, делая сам себе пометки в большом блокноте. Решение требовалось дать быстро. Лодкам скоро в поход, а источник угрозы не выявлен, значит, из следующего похода могут снова не вернуться уже другие лодки. Он обратил внимание на то обстоятельство, что только на К-21 вахтенные начальники отмечали время включения и выключения всех средств обнаружения. На остальных такие записи были эпизодическими. В то время, когда он командовал дивизионом, он требовал этого от всех. Сменилась метла, а в привычку у многих это еще не вошло, поэтому люди стали записывать эти события нерегулярно. Пришлось поднять формуляры БЧ-1 и БЧ-4. Было установлено, что в момент работы УКВ-станции SCR-284-A, американского производства, всегда выключались радиолокаторы и станция «Накат», ибо фонила радиостанция при этом жутко. А Августинович оказался большим любителем поговорить по станции, произвести накачку командиров кораблей, потребовать отчета и тому подобное. Так как ночь, авиация противника не летает, лодки идут под РДП, чтобы на полную использовать ГАС и шумопеленгатор. В перископ практически ничего не видно, и в этот момент для переговоров с «начальством» выключаются и активный, и пассивный локатор: от активного «фонит» радиостанция, а «Накат» начинал «крякать», реагируя на передачу УКВ.

С этими выводами он пришел к Головко.

– Две лодки потоплены, скорее всего, авиацией, в момент атаки все лодки находились под РДП, работали гидролокаторы и шумопеленгаторы, доклада о шумах торпед не было. Акустики двух лодок зафиксировали несколько далеких взрывов, остальные ничего не услышали. Вывод может быть только один: немцы в состоянии обнаруживать лодку под РДП ночью с самолета и точно ее бомбить. Скорее всего, используют радиолокатор. Вот приказ, запрещающий использование УКВ в случае, если она создает помехи для «Наката». И устанавливается новый порядок всплытия под РДП: достигнув перископной глубины ночью, необходимо поднять антенну «Наката», держа в готовности к работе РЛС, затем произвести обзор с помощью РЛС и лишь потом выдвигать перископы. И еще один приказ, касающийся командира дивизиона капитана 2-го ранга Августиновича. Считаю, что во всех потерях лодок дивизиона есть его вина. Поэтому снимаю его с должности, а вместо него назначаю Малафеева. Прошу вас утвердить приказ.

– Это ты не потому, что он вместо тебя слетал в Англию, Николаич? – спросил Николаев.

– Нет. Мне все равно, кто был в Англии. Я Малафеева предлагал еще в сентябре, но тогда его кандидатура не прошла.

– Да, припоминаю. Политуправление не возражает! – кивнул головой Николаев.

– Давай приказ, подпишу. – сказал Головко.

Приказ был зачитан на совещании командного состава, и был громом среди ясного неба: до этого Августиновича все всегда хвалили. Он сумел поднять и дисциплину, и привел в полный порядок внешний вид, и очень много сделал в поселке Оленья губа. Он был въедливым и придирчивым. Ему до всего всегда было дело. Не было такой мелочи, которая бы его ни интересовала. Эдакий помещик, причем, хороший помещик. Просто образец командира отдельной базы подводных лодок. Гроза всего гарнизона. Из обедневшей шляхты, много поколений подряд служащей на флоте, самый пожилой командир на Северном флоте.

Все вышли из свежепостроенного клуба, а он продолжал сидеть за столом на трибуне, не понимая, что делать. Новость буквально раздавила его. Затем выскочил из клуба и почти побежал к малому причалу.

– Жуков где? – спросил он у дежурного.

– Вон катер адмирала пошел.

– А Малафеев?

– Прошел на плавбазу. Вон, на второй палубе.

– Кузьма Иванович!!! Катер дай!

– Бери, Михаил Петрович, далеко?

– К Жукову!

Перепрыгнув через борт, он отмахнулся от рапорта командира, еще не знавшего, что командует уже не он, сказал:

– Заводи! В Екатерининскую!

Рыкнул 3Д12, убраны концы и кранцы, катер отскочил от причала и побежал во тьму залива. Несколько раз подрезав маршрут, что он сам обычно запрещал командиру, он почти нагнал катер Жукова. Боны проходили вместе.

– Я к вам, разрешите? – сказал он еще на причале.

– Да, конечно, Михаил Петрович.

Они прошли в штаб флота, в кабинет Жукова.

– И куда меня, Владимир Николаевич?

– Примите К-56 у Попова и готовьтесь в поход.

– А Попов?

– Поедет принимать новые лодки, старшим группы. Там остальные командиры новые, лодок не знают, вот у них и будет «вожак». Или, если хотите, то вместо Попова на К-61.

– А что за лодка?

– Шестая серия, опять с минами, более мощными и экономичными движками. Значительно доработанная, менее шумная, чем обычные «катюши». Весь этот год будем получать такие. Серия большая: 12 штук.

– Я не совсем понял: почему вы меня сняли, а не просто сделали замечание. Ведь никто не знал, что у немцев появилась возможность находить лодки ночью.