Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

ИНС (инерциальную навигационную систему) создавали долго. Начали с акселерометров, предложили относительный ртутный лаг. Он получился довольно компактным и безотказным, а вот с гироскопами возникли очень большие проблемы: либо дико дорогие, с алмазами в качестве подшипников, либо не получалось ничего. Наконец в Ленинграде предложили работоспособную схему, в которой ротор подвешивался в магнитном поле и не имел точек трения. Просто предложить, но путь к этому прибору занял три долгих года. Плюс аналоговые вычислители с прецизионными шестеренками, кучей сельсинов и крайне чувствительные к питанию. Плюс, и еще раз плюс, и много еще плюсов, а в результате сплошной минус. Однако подключение САО «Аншютц» сильно упростило эти задачи, так как на его оборудовании создавать прецизионные пары оказалось дешевле и проще, чем на единственном станке «Завода Штурманских Приборов» в Ленинграде. Впоследствии эти разработки летали в космос, входили в комплексы стратегических ракет. Но начиналось это на флоте. В это же время начались «войны стандартов». Каждое ведомство выдумывало для себя стандарт и совершенно не обращало внимания на то, что такой стандарт уже существует. Если не оговорено заранее, то можно было очень серьезно пострадать от этой ситуации. А, соответственно, на проектную документацию уходило много времени и сил. Начав с этим бороться, Жуков углубился в такие дебри, что самому тошно стало. Но созданный по его инициативе комитет по стандартам начал действовать. Дело обещало стронуться с мертвой точки. Последние месяцы много внимания приходилось уделять строящемуся авианосцу в Северодвинске. Его готовились спускать на воду. Жукова немного раздражал «гигантизм», но время было такое: все строилось с размахом и на века. В Москве «высотки», в Северодвинске линкор и авианосец. На спуск обещал приехать Сталин, авианосец носил его имя и был головным в серии. Все вокруг были в предвкушении этого визита. Срочно приводились в порядок улицы, посносили часть домов-бараков военной постройки. «Потемкинские деревни», видимо, в крови у руководителей. Наконец, все было готово. Сталин приехал поездом прямо на завод. Город он осматривать не стал. На борт корабля не поднимался. Недовольно посмотрел на закрытые брезентом буквы и произнес:

– Нет никакой надобности называть его моим именем, не хочу, чтобы потом переименовывали. Я знаю, что когда меня не будет, не один ушат грязи будет вылит на мою голову. – И, постояв еще немного, продолжил: – Но я уверен, что ветер истории все это развеет…

Вокруг все закудахтали, что этого не может быть. Жуков молчал. Он знал, что это произойдет. Сталин дал указание назвать серию по названиям столиц республик. Головной назвать «Москва». Спуск перенесли на сутки, изготавливали новые буквы и вываривали их крепления. Но на корме уже бывшего «Иосифа Сталина» навсегда остались точки крепежа первого названия, по которым легко читались эти слова. Он в разговорах так и остался «Сталиным».

Молчание Жукова не ускользнуло от внимания Верховного. Уже вечером состоялся разговор с ним на эту тему.

– Почему вы промолчали, товарищ Жуков?

– Потому, товарищ Сталин, что считаю так же, как и вы. Переименуют, как только вас не станет. И меня снимут. Хрущев ждет не дождется этого момента.

– Думаете, он?

– Да.

– Он же – пустышка!

– Зато мастер интриги. Я покритиковал, даже не его, а предприятия в его «обители», так Политуправление СА устроило четыре проверки флота за последние семнадцать месяцев.

– А почему не доложили мне?

– Проверки проходили на Северном флоте без нарушения законности. Политуправление имеет на это право. Но у нас пострадало два человека: контр-адмирал Кустов и капитан 1-го ранга Попов. Формальный повод для этого был. С Кустовым, он был командиром базы в Йоканьге, там нашли «левые» договора на поставку оленины и рыбы в обмен на топливо для судов рыбколхоза и электростанций в оленеводческих колхозах. Формально он не имел права на заключение таких договоров, предусматривающих натуральный обмен, плюс списал топливо, вместо того, чтобы провести это по бухгалтерии. Десять лет строгого режима. Хотя оленину он в котлы добавлял, а не на рынок возил. И судили его в Ульяновске, а не на флоте. С Поповым, вообще, «непонятки», хотя также считаю, что можно было обойтись взысканием и понижением в должности. Он – опытный командир лодки. Разжаловали, лишили орденов, уволили с флота.

– За что?

– Ударил по лицу проверяющего, за что – не сказал. Даже мне. Так что не знаю. Но он у меня в бригаде с 42-го года. Был Героем Советского Союза.

Сталин заходил по кабинету директора СевМаша, в котором он остановился. Нервно курил, затем сказал:

– Найди мне Попова! – впервые обратившись к Жукову на «ты». – Ступай!