Жертва

— Мне… нужно над этим немного поразмыслить, — уклончиво ответила Марчелла.

— Ну, только не слишком долго. А то может быть слишком поздно! — резко заявила Соня. — Итак… давай-ка посмотрим, кто там еще в опасности? Марк? Не потому ли ты услала его в Италию, а? Парни тут, как мухи, дохнут от СПИДа.

Марчелла изучающе посмотрела на нее:

— А какое отношение к Марку имеет СПИД? Наркотики он не принимает…

— А разве нет других способов подхватить его? — Брови у Сони снова поднялись. — Я так поняла, что ты услала его, чтобы оградить от СПИДа, или от Кола Феррера, или от того и другого сразу?

Марчелла почувствовала, как страх сковал ее.

— Марк в Италии потому, что он получил стипендию, — осторожно парировала она. — У Джанни. Наверняка ты об этом знаешь. Он остался на второй год, чтобы получить право преподавать.

— Так что, тебя не беспокоит, что разлука только сближает сердца? — съязвила Соня, собирая свои вещи. Она сунула ноги в туфли. Жизненные силы наконец-то вернулись к ней, и она сладко потянулась всем своим гибким телом.

— Уж не намекаешь ли ты на то, что Марк и… — не договорила Марчелла.

— Марк и Кол Феррер, разумеется! — кивнула головой Соня. — Ах, неужели мать, как всегда, все узнает последней?

Марчелла судорожно сглотнула. Она попыталась чересчур близко подойти к Соне, и, как дикая кошка, Соня выпустила коготки.

— Ну, что ты на меня так смотришь? — спросила Соня. — Ты столько написала о сексе, ты ходишь за сексом в подвал к «Партнерам». И ты не можешь смириться, что твой сын тоже вырос?

Марчелла опустила глаза на бокал, который держала в руках. У нее было непреодолимое желание выплеснуть его содержимое в ухмыляющееся Сонино лицо. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и поднялась.

— Тебе лучше уйти сейчас, Соня, — предложила она. — Пока мы обе не наговорим друг другу непростительных вещей.

Соня пожала плечами и подхватила свои сумки. Но в дверях она остановилась.

— Так ты навестишь папу? — спросила она. Марчелла закусила губу.

— Нет, не думаю, — призналась она. — Не вижу в этом ни пользы, ни смысла.

Соня вызвала лифт и, не проронив больше ни слова, исчезла в нем.

Марчелла вернулась в квартиру, чувствуя себя раздавленной. Взяв бутылку виски, она прошла в гостиную. Было чуть больше десяти, еще рановато для «Партнеров», да и Дональд сегодня вечером не работал, так что он не мог ее сопровождать. Ей придется одной преодолевать ночные улицы.

— Марк! — Через три недели после визита Сони Марчелла сняла трубку и услышала ее голос. — Марк, он умер!

— Соня? — переспросила Марчелла. — Это ты?

— Он умер, Марк, и даже не позволил мне закрыть ему глаза! — рыдала Соня.

— Соня! — закричала Марчелла. — Марк в Италии. Кто умер? Твой отец?

— Кто ты такая? — процедила Соня.

Помимо Сониного голоса Марчелла явственно различила в трубке звон стекла.

— Ты где, Соня? — поспешно спросила она. — Ты у себя дома? Хочешь, я приеду к тебе?

— Да… — медленно произнесла Соня. — Валяй. Пусть все приезжают! Черт, я не могу найти эту проклятую ванну. Я тут все перевернула вверх дном! Давай, тащи своих друзей!

Марчелла бросилась искать клочок бумаги, на котором Соня нацарапала свой адрес.

На улице швейцар быстро поймал для нее такси, и она попросила шофера мчаться в Ист-Сайд. Нажимать на Сонин звонок было бесполезно, как она и предполагала. Она попробовала обратиться к консьержу.

— Я Марчелла Уинтон, мать Сони, — представилась она маленькому человечку в пижаме, который явился перед ней. — Она не открывает дверь, и я начинаю беспокоиться. У вас нет запасного ключа?

С безропотным выражением, как будто ему приходится проделывать это неоднократно, он поднялся на два лестничных пролета. У Сониной двери он осведомился:

— А вы уверены, что она там?

— Да, — кивнула Марчелла. — Она только что мне звонила.

Он открыл дверь, но не смог распахнуть ее — мешала цепочка.

— Дьявол! — выругался он. — Пойду принесу какие-нибудь инструменты. А то уж очень не хочется вышибать дверь.

Он ушел, а она принялась звать Соню по имени, прислонив рот к дверной щели и почти крича. Когда консьерж показался с пилой в руках, в дверном проеме возникло Сонино лицо.

— Сними цепочку, — приказала Марчелла.

Лицо у Сони было бледным, волосы спутались, глаза блуждали. Она медленно откинула цепочку, взирая на мать и консьержа.

— Огромное вам спасибо, — поблагодарила его Марчелла, протягивая ему десятидолларовую бумажку. Она вошла вслед за Соней в почти пустынную квартиру, и странная смесь запахов — духов и алкоголя — мгновенно ударила ей в ноздри. В гостиной, где стояли лишь софа и кофейный столик, Марчелла с ужасом обнаружила, что Соня перебила все бутылки, какие только нашлись в ее доме — с маслом, со спиртом, с духами и одеколонами, и жидкости смешались на полу и стенах. Белая кошечка аккуратно пробиралась между многочисленных осколков.

— Он умер! — без выражения произнесла Соня, сидя на кровати.

Марчелла вошла в спальню и нашла ее там присевшей на краешек постели и уставившейся в белую стену.