Жертва

Эми слегка пожала ей руку, когда короткая церемония окончилась, и Марчелла очнулась. Соня сделала несколько шагов к священнику, чтобы поблагодарить его, а потом застыла над незасыпанной еще могилой, медленно кидая в нее розу за розой, а дождь стучал и стучал по их зонтам.

Соня повернулась к ним с холодным лицом, с тусклым взглядом потухших глаз. В этот момент ей можно дать и сорок, и шестьдесят лет, ее зареванные глаза мерцали, как прозрачные аметисты. Эми обняла и поцеловала ее. Марчелла тоже. Соня оставалась столь же податливой, как деревянная кукла.

— Он даже не позволил мне навестить его, когда умирал, — безрадостно усмехнулась она. — Что за ужасный человек! Он не мог простить меня за… ну, за то, что я есть!

Она отвернулась от них и зашагала по мокрому кладбищу к машине. Дональд кинулся ей навстречу, чтобы взять у нее зонтик. Священник почтительно отстал от них на несколько шагов. Марчелла повернулась поблагодарить его, пожала ему руки. Но Соня не села в машину, она стояла подле и все оглядывалась, словно не в силах поверить, что все конечно, что она уже никогда не увидит своего отца.

Внезапно послышался резкий звук тормозов, и длинный лимузин с дымчатыми стеклами остановился рядом с их машиной.

— Кто это? — Эми стала всматриваться в медленно приоткрывающееся окно.

На какое-то мгновение Марчелла решила, что это, должно быть, приехал Марк, чтобы удивить их, но пока они вглядывались, окно опустилось, и в нем показалось большое лицо Рэя Левэра.

— Соня! — окликнул он, и она подняла на него глаза. Губы ее тронула слабая улыбка. — Ах, детка, наверное, я опоздал!

— Рэй! — закричала Соня, кидаясь к машине. — Я думала, что ты в Европе.

— Я прервал тур, — гордо признался он. — Я прервал тур, когда узнал, что умер твой отец. Я опоздал?

— Все кончено, Рэй, — кивнула она. — Слушай, я не могла бы вернуться в город вместе с тобой?

Марчелла и Эми наблюдали, как перед Соней распахивается дверь черного лимузина.

— Мама, Эми, это Рэй Левэр, — представила она их. У нее не хватало сил даже на то, чтобы улыбнуться. Рэй протянул им руку под дождем, нагнувшись из машины, ступив одной ногой на асфальт. На нем было сверкающее пальто из черной кожи с глухим воротом. Он был до смешного роскошен в этом месте скорби. Все они вежливо пожали друг другу руки.

— О, я в самом деле польщен знакомством с Сониной мамой, — произнес Рэй, поклонившись Марчелле. — И мне очень жаль, что наше знакомство состоялось при столь печальных обстоятельствах. Я действительно сожалею, миссис Уинтон!

Соня вслед за ним забралась на заднее сиденье лимузина.

— Спасибо, что пришли, — помахала она Марчелле и Эми. Она казалась такой бледненькой и хрупкой. Рэй вежливо махнул рукой, дверца захлопнулась, и машина покатила прочь.

Молча Марчелла и Эми уселись в «роллс-ройс», откинувшись на сиденье, положив плащи на колени. Дональд завел мотор, и они тронулись вслед за машиной Рэя.

— Ну и ну! — выдохнула наконец Эми. Марчелла закрыла глаза. — Теперь я понимаю, почему она его прячет… — заговорила Эми. — Ты шокирована? — спросила она Марчеллу.

— Что он черный? — спросила Марчелла. — Да нет. Если она и правда счастлива, то пусть ее возлюбленный будет хоть зеленого цвета. Нет, меня убивает мысль, что она живет в постоянной опасности!

— Может, она впрямь его любит? — предположила Эми. — В своем роде он божествен!

— Да. Он кажется добрым парнем. — Марчелла вздохнула. — Надеюсь, он знает, как управиться с Соней.

Соня уткнулась головкой в плечо Рэя, прижавшись к нему на заднем сиденье лимузина, и глубоко затянулась.

— Никак не могу поверить, что ты прервал тур только ради меня, — удивленно повторяла она. — Это самое чудесное, что кто-либо делал ради меня, Рэй.

— Твоя мать выглядит как настоящая славная леди, — сказал он. — То есть вот это — леди!

Она фыркнула:

— Много ты знаешь!

— А кто это был с нею? — полюбопытствовал он.

— А это ее агент, Эми Джаггер. Тоже писательница. Отличная тетка. Но не позволяй моей мамаше задурить тебе голову. Она изображает из себя леди, напускает на себя такой благородный вид, словно у нее такая служба.

Словно она боится наделать в штанишки. Она бы предпочла, чтобы папа умер давным-давно…

— Ш-ш, Соня, — остерег он, обнимая ее одной рукой. — Не говори так, детка. Ты даже не представляешь, как это ужасно — ты открываешь свой славный ротик и говоришь эти кошмарные злые слова. Нужно научиться любить своих близких, Соня. Разве твоя мама не учила тебя этому?

Соня хмыкнула:

— Мои ближние — это другое дело. Но только не проси меня любить мою мамочку, потому что я не могу! Она убила его!

— Мой бедный ребенок, маленькая моя сиротка. — Он протянул руку и заключил ее в объятия. — Такая бледненькая, такая печальная. — Он погладил ее по щеке. — Я теперь твоя семья, слышишь, Соня? Большой Рэй теперь твоя семья, и уж он о тебе позаботится. Нравится тебе это, детка?

Она крепче прижалась к нему, закрыв глаза.

— Еще бы, — прошептала она. — Позаботься обо мне, Рэй. Пожалуйста, позаботься обо мне!

Некоторое время они ехали молча, потом он промурлыкал ей на ушко мелодию.