Жертва

— Даже не знаю, почему я вдруг тебе позвонила. Я подумала: а вдруг ты захочешь пойти на похороны. Марк-то уж точно не вернется из этой проклятой Италии.

— Конечно, я пойду с тобой. — Марчелла обняла Соню одной рукой. Она внезапно вспомнила свою боль от потери отца, и жалость к дочери инстинктивно всколыхнулась в ней. Потом она почувствовала леденящий укол страха. Ясновидящий предупредил ее, что она овдовеет в ближайшие месяцы. Предсказание сбылось.

Пока она вглядывалась в Соню, припоминая, что еще говорил ей этот странный коротышка, начал звонить телефон. Раздалось несколько звонков, но Соня не пошевелилась.

— Хочешь, я подойду? — предложила Марчелла, но он перестал звонить, потому что включился автоответчик, и они услышали дыхание мужчины, плотно прижимающего трубку к губам.

— Это я, Соня, — произнес низкий голос. — Уверен, ты удивлена, что я сумел раздобыть твой личный номер. Я же говорил тебе, что у меня есть связи. Я знаю, что ты дома, потому что я вижу свет у тебя в окне. Я должен отыграться за то, что ты проделала со мной прошлой ночью, Соня. Никто из тех, кто трахается со мной, не удирает потом. Помнишь, что я вчера сделал с твоей спиной? Ну, а сегодня, я собираюсь проделать это с твоим личиком. Тебе понравится, милая малышка, мисс Ласкай-меня!

Марчелла с расширившимися глазами взглянула на Соню. Но та по-прежнему уткнулась взглядом в стену.

— Я знаю, что ты там, — настаивал голос.

— Соня, ради Бога, выключи это! — закричала Марчелла.

— Я буду бить тебя так, как это тебе нравится, Соня! — пообещал голос. — Я приду прямо сейчас. Готовься, я иду!

Он повесил трубку, и автоответчик щелкнул, готовясь к новому звонку.

Марчелла с ужасом оглядела учиненные в квартире разрушения, потом поставила Соню на ноги.

— Ты пойдешь со мной, — заявила она. — Пойди собери вещи! Мы едем ко мне.

Но Соня проковыляла в гостиную, как будто не слышала. Тогда Марчелла отправилась в ванную, чтобы посмотреть, не сможет ли она сама собрать ее, по крайней мере, захватить ее зубную щетку, но и в ванной все было сокрушено, а в ванне вперемешку валялись осколки косметических флаконов, и разноцветные жидкости медленно уплывали в водосток.

Но ей как-то удалось затолкать Соню в такси и доставить к себе домой. Соня позволяла обращаться с собой как угодно, словно загипнотизированная. Марчелла отвела ее в комнату Марка и уложила в постель. Соня легла, уставив взгляд в потолок.

Марчелла наклонилась к ней, чтобы уловить ее дыхание.

— Ты что-нибудь принимала? — спросила она. Соня взглянула на нее.

— Я просто усну, — сказала она. — Просто усну. Марчелла почти не спала этой ночью, то и дело бегая посмотреть, как Соня дышит.

Утром она обнаружила Соню в кухне, за чашкой черного кофе. Она была бледна, волосы в беспорядке, и едва ли в ней можно было узнать блестящую манекенщицу фирмы «Каресс».

— Похоже, я должна поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь или что-то в этом духе? — пробормотала она, когда Марчелла вошла. — Но знаешь, я не совсем уверена, стоило ли это делать…

Марчелла обвила ее руками:

— Не говори так, дорогая. Ну, ладно я, а тот мужчина, которого ты любишь?

— Он в Европе, но я позвоню ему сегодня утром, — ответила Соня. — Но прежде всего мне надо сделать приготовления к похоронам.

— А где они состоятся? — спросила Марчелла.

— Я хотела на «Фрэнк Кэмпбел» на Мэдисон, но ведь об этом прослышат все в бизнесе моды и устроят из этого светский спектакль. — Соня вздохнула. — В тюрьме предложили маленькое, Богом проклятое кладбище в Нью-Джерси. Так что похороны будут там.

В день похорон накрапывал дождь. У бедной могилы на кладбище в Нью-Джерси стояли лишь Эми, Соня и Марчелла. На Соне был длинный плащ, почти до земли. У нее было белое лицо, совсем ненакрашенное, а глаза были красными и опухшими. Она держала букет белых роз и черный зонтик, а на голове у нее была черная шляпка.

Марчелла и Эми обе были в черном, пальто у Эми было с меховым воротником, и огромный черный зонт она держала раскрытым сразу над собой и Марчеллой. Когда гроб с телом Гарри стали опускать в могилу, Соня громко зарыдала. Это были рыдания безутешного, потерявшего надежду существа, которого никто не пожалеет и не сможет помочь. Они были даже патетическими, потому что только ее всхлипывания и раздавались; Марчелла стояла с сухими глазами, не выражая никаких чувств по поводу утраты Гарри.

Обе женщины старались не смотреть на юную девушку, предающуюся своему горю и оплакивающую отца, но Сонино лицо притягивало помимо воли, и они не отрывали от нее глаз. У могилы стоял призрак красавицы, сексуального символа фирмы «Каресс», так зазывно шепчущей с экрана телевизоров «Ласкай меня!», слабая тень Сони, ее отдаленный двойник. Марчелла погрузилась в собственные волнения: ясновидящий предсказал ей будущее, и на одну треть предсказание его сбылось. Ей непременно нужно навестить его еще.