Жертва

– Потому что я люблю тебя, – ответил Арам, и Рэми вздрогнул, вдруг поверив. – Мы все тебя любим... иначе... иначе не смогли бы жить в Виссавии... она поколениями выбирала таких...

– …дураков? – закончил Рэми.

– Пусть так... прикажи...

– Не верю тебе!

– Прикажи умереть, и я умру у твоих ног, мой вождь, – прошептал Арам, и в его голосе послышалась мука. – И когда я исполню твой приказ... ты примешь целителя. Прошу...

– Я. Приказываю. Тебе...

И осекся, когда Илераз положил ему руку на плечо, будто предупреждая. Роковые слова застыли на губах, не успев сорваться, и Рэми вдруг понял, что именно чуть не сказал в пылу спора. Вспомнил, что виссавийцы исполнят любой его приказ, даже такой глупый, и вновь покачнулся. И вновь выстоял на ногах, поддерживаемый молчаливым Илеразом.

– Слушаюсь, мой наследник, – едва слышно прошептал Арам. – Все, что пожелаешь. Все сделаю, только не прогоняй. Умоляю.

Вот же его открытая душа, как на ладони. Не скрытая, как у кассийцев щитами. И видно же, увы: виссавиец искренен, он готов и к смерти, и к горьким словам, и к унижению. Только бы наследник образумился, только бы дал себе помочь, только бы не прогонял… если не его, то хотя бы целителей.

И стало стыдно. За сказанные слова, за недоверие, за боль. А ведь хотелось же довериться, но как? Как бы не любили его виссавийцы, здесь он чужак, пришелец. Он понимал их слишком хорошо, видел их презрение к другим народам, их уверенность, что они имеют право судить… но имеют ли? Отличные целители, чуткие маги, они погрязли в гордыне, в своих дивных идеалах, оттого были столь хрупки и столь… бесполезны. И для богини своей бесполезны. Как цветы, которыми можно было любоваться бесконечно, они все более превращались в паразитов на прекрасном теле Виссавии, выпивая из нее последние соки.

Не умели, не хотели жить иначе. Они давно не видели правды. Не хотели ее видеть, и Рэми не знал, как им помочь. Не хотел. Кадм прав: всем не поможешь… и приходится выбирать. Миранис или Виссавия. Рэми давно выбрал, и ничего этого выбора не изменит. Как бы виссавийцы не старались. Но…

– Поклянись мне... – прошептал Рэми, сдаваясь, – что не попытаешься полезть мне в душу. Поклянись, что излечишь только мое тело. Поклянись, что не убьешь во мне любовь к Миранису. Проклятие, почему же ты молчишь, Арам. Клянись!

– Чем хочешь поклянусь, наследник. И тогда ты мне доверишься?

– Да.

– Я прослежу, телохранитель, – отозвался вдруг Илераз, красноречиво сделав ударение на последнем слове. – Может, я и не целитель, но если вдруг он посмеет попытаться разорвать твои узы с наследником и моим братом, я, несомненно, замечу.

Илеразу Арам не ответил. Полились слова клятвы, отозвались на них знаки рода, и вновь, в который раз меняя свой рисунок, обожгли запястья. Не вовремя была эта клятва. Слабость лишь возросла, а темнота стала гуще. Рэми более не мог тратить сил на магическое зрение, и горевшая в темноте желтым фигура Арама вдруг потухла, погрузив все вокруг в непроглядную мглу. И в тот же миг утихло последнее слово магической клятвы, окутывая все вокруг тишиной.

Рэми сглотнул. Лишь спустя биение сердца понял он, что Арам поклялся в гораздо большем, чем Рэми от него требовал. Хранитель, гордый советник вождя Виссавии, только что чисто и без запинки, не сомневаясь ни на мгновение, сделал себя полным рабом телохранителя наследного принца Кассии.

– Идиот, – прошептал Рэми.

– Помогите мне его усадить, – сказал вдруг Арам, и голос его изменился, окрасившись властными нотками. Арам не просил, он приказывал, а Рэми смирился. Целитель имеет право приказывать больному. А Рэми был болен.

При помощи Арама и Илераза он сел в кресло, откинул голову, позволяя прохладным пальцам виссавийца пройтись по его лицу, и постарался не вздрогнуть, почувствовав чуть пряный запах его силы.

– Как и говорил старший целитель, – в голосе Арама слышалось явное облегчение. – Во время удара Алкадия мелкие искры магии проникли в твои глаза и постепенно подбирались к мозгу. Они живут уже давно своей жизнью, еще немного, и мы не смогли бы тебе помочь. Еще день, и ты не только бы ослеп, но и потерял бы разум…

– Говорят, сумасшедшие счастливы, – усмехнулся Рэми, вспомнив деревенского парнишку дурачка. Что все время улыбался и что-то напевал себе под нос… пока не пропал в лесу.

– Потребуется время, и тебе придется потерпеть, – продолжил Арам. – Но ты будешь видеть.

– Откуда ты знаешь, ты ведь не целитель, – прохрипел Рэми. – Не обещай того, что не можешь исполнить.

– Старший целитель отдал мне свою силу.

– Тот самый навязчивый старик? Почему не пришел Элизар…

– Потому что знал, что того, кто слабее, ты никогда не тронешь. А с равным или тем, кто выше, точно подерешься.

Рэми усмехнулся. Пальцы Арама слегка дрогнули.

– Вновь дерзишь.

– Прости, наследник. Ты спросил, я – ответил. Закрой глаза, прошу. И прости… за боль.

Ну да, виссавийцы ведь не умели исцелять безболезненно.