Жертва Гименея

– Фома, – повернулась она к зятю. – У меня все по плану, ты можешь смело лечить людей со всякими лицами.

Всю ночь Гутя ворочалась. Нет, ну надо же так! То они себе живут спокойненько, живут, даже скучно становится. А то вдруг наваливается все разом. Ну стали они заниматься Трофимовой, так к чему же Родионов-то приключился? Им бы с одним делом разобраться, а приходится буквально разрываться. Потому что и Трофимову не бросишь, Фому выручать надо, спасать, так сказать, честь семьи. И от Родионова никак отказываться нельзя, Аллочка увязла по самые уши. Ну и потом, кто знает, а вдруг ей и в самом деле Максим Михайлович на память о себе оставит что-нибудь? Например… да хоть что-то!

Утром Гутя первым делом подбежала к телефону и набрала номер Наумчика.

Трубку долго не брали, а потом заспанный голос прогнусавил:

– А-а…о-о-о…

– Простите, мне хотелось бы услышать Наума, – начала было Гутя и замолкла. Ни отчества, ни фамилии этого Наумчика она не знала.

– У-у и-и… Кыхык! – понеслось в ее ухо.

– Его нет, да? Тогда вы ему передайте, что звонила…

– Да почему нет-то? Я ж вам по-человечески говорю – перезвоните минут через пять. Я только встал. И чищу зубы.

– Ой, ради бога, извините. Занимайтесь гигиеной, я обязательно перезвоню, когда вы будете уже с чистыми зубами, – мило извинилась Гутя и уселась ждать.

Она позвонила через десять минут, но вновь потерпела фиаско.

– Вы что, я душ принимаю, черт вас возьми совсем! – рявкнул чистоплотный товарищ.

– А-а, хорошо, я перезвоню, – испуганно брякнула трубку Гутя.

И снова уселась, тупо пялясь на себя в зеркало. Теперь она высидела ровно двадцать минут, обычно за такое время сама Гутя спокойно принимала ванну, но кто знает этого Наумчика, сколько он поливаться выдумает?

– Алло! – у Гутиэры Власовны уже кончилось всякое терпение. – Если вы сейчас скажете, что…

– Ну куда же вы пропали? Я вас жду, жду, – медовым голосом проговорил мужчина на другом конце провода. – Вы звоните по объявлению?

– Нет, я по зову души, – угрюмо отозвалась Гутя. – Мне хотелось бы с вами встретиться.

– Ваш возраст, годовой доход?

– Пусть это останется моей маленькой тайной, – скривилась Гутя. – Я хотела бы с вами встретиться и поговорить о Трофимовой Веронике Семеновне. Когда вы свободны?

– Ах вот оно что-о… – разочарованно протянул парень. – Ну-у… я вам ничего не могу обещать. Вероника Семеновна погибла, и что о ней говорить? Да я и не хочу ворошить прошлое. Я даже вспоминать об этом не хочу! Мы расстались, и все. И забудем. Мне надо забрать у нее кое-какие свои вещи, и то я не могу к ней наведаться, а вы еще и разговаривать со мной собрались? Нет, я не хочу. Да я боюсь, в конце концов.

– Ну и напрасно. Вашими вещами может заинтересоваться милиция. И очень серьезно. Вы же последний, кто с ней был близок.

– Я? Да я никогда с ней близок не был!

– А вещи? – ехидно напомнила Гутя.

– И что? Вещи мои там лежат, потому что она мне их сама и покупала. А я все никак не мог их забрать. Потому что она меня к себе приглашала не часто. И то, только сумки какие-то просила затащить или телевизор на другое место переставить. А так…

– Я-то вам, может быть, и верю, но милицию вы так легко не уговорите.

– Ну… блин! И что мне теперь делать?

– Нужно забрать вещи, я вам говорю. Только я поеду с вами. А то вы там столько отпечатков оставите! И потом, надо все сделать по-умному. У вас ключи от ее квартиры имеются?

– И… имеются, – нервно сглотнул парень. – А мы что, вот так, сами? Там же опечатано!

– Но ведь не замуровано же? Во сколько вас ждать?

– Наверное… наверное, завтра… нет, послезавтра, в семь вечера.

– Ну, хорошо, значит, сегодня, через полчаса, я вас жду возле подъезда Трофимовой. И запомните, каждая минута сейчас на вес золота. Да и это же в ваших интересах!

Пока парень не успел опомниться, Гутя бросила трубку.

– Ну и что ты расселась? Давай, одевайся. До дома Трофимовой двадцать минут езды, – прямо над ее ухом проговорила Аллочка.

– Госсподи! – выдохнула сестра. – А ты-то куда собралась? Опять пальто показывать?

– Я с тобой. И не кривись, Гутенька, ты в последнее время совершенно разучилась вести допросы!

В этот раз Гутя расщедрилась, тряхнула кошельком, и до дома Трофимовой они добрались на такси.

– А вон тот одинокий увалень, это, наверное, и есть Наумчик, – предположила Гутя.

Возле нужного подъезда слонялся молодой человек с мешковатой фигурой, беспокойно оглядываясь по сторонам.

– Боится, – кивнула на него Аллочка.

– Я и сама боюсь, что нам делать-то? Там же все опечатано.

– Ой, эти мне аристократы! – фыркнула Аллочка. – Пойдем. Я покажу тебе, как работают настоящие сыскари.

И она решительно направилась к дверям. Столкнувшись возле подъезда с парнем. Алла окинула его придирчивым взглядом и на всякий случай уточнила:

– Так это вы сердечный друг потерпевшей Трофимовой?

– М-да… в некотором роде, я, но только, когда мы встречались, она никакой потерпевшей не была. Терпел, по большей части, я.

– Это как-то сразу бросается в глаза, – фыркнула Аллочка. И с удивлением покачала головой: – И на кого только бедные женщины от одиночества не кидаются!