Жертва особого назначения

Я нахожусь в небольшом двухэтажном здании бывшего полицейского поста – это единственное здание, которое полностью сохранилось на несколько миль вокруг, и в нем никто не живет: суеверные иракцы почему-то считают это место проклятым. Справа от меня пустыня, и, если хорошо приглядеться, вдали видны вышки нового нефтеперерабатывающего завода, построенного в семи километрах от Басры. Но до него очень далеко, не меньше, чем до Басры, а скорее всего, еще больше – километров десять. Если посмотреть вперед, то увидишь тростники и сырое песчаное болото – смертельную ловушку для уверенного в себе и неопытного человека. За спиной, вдалеке, болота Аль-Фао. Я пробрался сюда еще вчера и сейчас жду. Питаюсь черным шоколадом и самодельным пищевым концентратом. Лежу на месте, даже не пытаюсь выглядывать в окна – я бросил пару камер, с них передается изображение, а если попробовать обезвредить их – они подадут сигнал опасности. Последняя линия обороны – несколько лазерных датчиков движения в самом здании. Вся информация сбрасывается мне на коммуникатор, в который я вставил новую симку, купленную на рынке и до этого и никогда не использовавшуюся.

Борян приедет, это не вопрос. Три миллиона долларов и пятьсот налом, причем сразу. Это тот куш, который он никак не сможет упустить. Слишком жаден. Американцы – я процентов на девяносто уверен, что они прослушали нас. И они тоже приедут.

Еще на мне пояс шахида. Удивлены? Да я сам себе в последнее время удивляюсь… Просто если с тобой играют внаглую, то самое время сняться с тормозов самому. Пояс последней модели вмонтирован в куртку – плоские поражающие элементы из сверхпрочного пластика, питание от мобильного телефона – просто подключаешь его, и все. Он – и батарея, и механизм инициации, просто и удобно. Ни одного металлического элемента. Если что, скажу – бронежилет. Он маломощный по сравнению с обычными жилетами, набитыми гайками и гвоздями, но в пределах пяти-семи метров положит всех.

Ну вот. Вон и первые действующие лица появились. Одна машина пылит по дороге. «Тойота Ланд Круизер».

Это я у дороги одну камеру бросил. Чтобы видеть, кто съезжает. Сюда ведет только один путь, второй – от иранской границы, но ни один американец к иранской границе не сунется. Могу сто долларов поставить. Против ста реалов.

Оп-па… Еще машина. Старый китайский пикап. И в нем, если я не ошибаюсь, только один человек. А это кто?

Дело ясное, что дело темное…

Ну… Кажется, пора…

За день до этого Окраина Багдада

– Едут. Две машины.

Борян нервно схватил рацию.

– Следи за ними. Глаз не спускай!

– Понял!

Борян нервно одернул полы легкой куртки и попытался придать себе независимый вид.

Он и в самом деле сотрудничал с ЦРУ, но сказать, что он работал на него, было нельзя. Его имени не было ни в одном из файлов с агентами, никакие выплаты ему не фигурировали ни в одной платежной ведомости. А если Дядя Сэм за что-то не платит, то, значит, для Дяди Сэма это не существует. Наличие любых контактов можно отрицать. В ЦРУ был даже специальный термин – правдоподобное отрицание. Один из эвфемизмов лжи.

Борис, советский, точнее российский эмигрант в Израиль, был одним из агентов нового времени, факт сотрудничества с которым нигде и никак не фиксировался. Эту сеть начали плести с 2001 года, после 9/11. Люди, плетшие новую паутину, покупали других не за деньги, а за безнаказанность и необходимые услуги. Используя имевшиеся у них в США возможности, они могли посодействовать в разблокировании счета, на котором находятся деньги от наркоторговли, в закрытии глаз на сомнительные транзакции, на приобретение недвижимости на явно криминальные деньги, могли дать грин-карту, надавить на Интерпол, чтоб снял с розыска, оказать содействие в получении того или иного контракта по линии американской помощи другим странам. Отношения с агентами строились на сложной системе услуг, умолчаний, договоренностей. Люди, строившие эту сеть, специально искали тех, на ком была грязь и кого можно было за это прихватить. Плюс был в том, что такими агентами можно было и пожертвовать. Кроме того, попадавшие на крючок люди были авантюристичными, склонными к криминалу – то, что нужно для разведдеятельности. И они имели большие возможности эффективно решать дела – так, как их никогда не будет решать государство…

Минус был в том, что такие люди были циничными, жадными, готовы были кинуть при первой возможности. С ними надо было постоянно держать ухо востро.

Сам Борян пока не думал соскакивать – его все устраивало, особенно то, что среди своих он считался «авторитетом», его транзакции никогда не останавливали, не арестовывали счета, все проходило как по маслу. Но в Багдаде он устал, ему все чертовски надоело, и он твердо намеревался попросить прибавки за вредность работы.