Жертва паладина (СИ)

— Что... что произошло? — пробормотала коровка, вскакивая. Но не рассчитав сил, пошатнулась от слабости и упала бы, не подхвати я ее. Мои руки практически утонули в ее мягкой груди.

— С-спасибо, господин! — произнесла Фрейя, слабо улыбнувшись. И тут до нее дошло, что она стоит полуголая рядом с незнакомцем. Отскочив, как ошпаренная, она принялась кланяться и извиняться:

— Простите, простите, господин! Я.. я сама не знаю, что на меня нашло! Я...

И тут до нее стало доходить. Девушка изумленно уставилась на свои руки и ноги, потрогала отросшие рога, отросший длинный хвостик с красивой кисточкой на конце и изумленно посмотрела на меня, потом на подругу, которая сидела на песке в точно таком же потрясении, рассматривая исцеленное тело.

— Фри, а Фри? — пропищала та. — А пни меня, а? Мне кажется, я сплю.

Вместо ответа я наклонился и слегка щелкнул ее по лбу промеж здоровых спиральных рожек.

— Ай! — взвизгнула та, хватаясь за лоб и обнаруживая там два отросших рога. — Больно! Н-не может б-быть! Я же...

Подняв глаза на коровку, она словно язык проглотила. Попробовала подняться, но банально не хватило сил. Все-таки, максимальное исцеление — это не шутки. Оно хоть и полностью излечивает больного от всевозможных травм, но также пожирает ману и энергию владельца в зависимости от повреждений. Вот и девушки выглядели совершенно здоровыми, но обессиленными и исхудавшими, словно неделю не ели.

Заметив это, коровка сама упала на колени перед овечкой. Девушки принялись ощупывать друг друга, пока одновременно не зарыдали от счастья, не в силах поверить в произошедшее. Выждав с минуту, я предусмотрительно отодвинулся (по опыту знал, что обычно исцеленные начинают бросаться и хватать за пятки), и сказал:

— Мне следует кое в чем вам признаться, но сначала стоит вас как следует накормить. Исцеление забрало у вас слишком много сил.

— Исцеление?! — ахнула Фрейя. — Так вы маг Жизни?! Кто вы на самом деле, Ричард?

— Это пока не так важно, — терпеливо повторил я. — Сначала поешьте. У вас есть что перекусить? Сойдут любые продукты, лишь бы восполнить утраченный запас энергии.

— Я принесу! — встала, покачиваясь, Лия. Я ее недооценил. Медленно, но верно девушка пошла к сараю. Догнав ее, я подставил плечо, за которое девушка с благодарностью ухватилась. В отличие от коровки она не сильно боялась приближаться ко мне, уже осознав, что я никому не угрожаю.

Зайдя в сумрак небольшого сарая, девушка показала на небольшие тазики, наполненные какой-то бурой жижей.

— Вот! Помогите донести! А то я что-то подустала.

Едва выговорив эти слова, девушка без сил повалилась рядом, пока я в ужасе осматривался вокруг. Помещение больше напоминало тюрьму: маленькие зарешеченные оконца, грязные тряпки, заменявшие лежанки, лежавшие на перепрелой соломе. В углу стояло несколько ржавых кастрюлек, наполненных той же бурдой и парочка чистых, вымытых с особых старанием. Видимо, девушки все же старались как-то заботиться о чистоте сарая, в котором им, очевидно, довелось провести большую часть жизни. Каким же негодяем был старый Джонатан, если заставлял девушек жить в подобных условиях?! Я почувствовал такой прилив ярости, что если б сейчас оказался лицом к лицу с фермером, задушил бы его собственными руками!

Овечка, тем временем, взяла небольшую деревянную ложку и с аппетитом принялась уплетать кашицу. Я присел и принюхался, а потом и попробовал. В принципе, ничего страшного не оказалось — это был обыкновенный бобовый бульон, приготовленный на воде без добавления каких-либо приправ. Перелив немножко в другую чистую посудинку, отнес ее коровке. Та с благодарностью и некоторой робостью приняла ее, принявшись за еду.

Когда девушки немного насытились, я спросил, показывая на сарай:

— Здесь он держал вас? Кормил этим подножным кормом? Издевался и бил?

Я и сам не заметил, как почти перешел на крик. Моя грудь вздымалась от ярости, Ища на чем сбросить напряжение я с такой силой пнул ни в чем не повинное корыто, что оно улетело через забор куда-то в поле.

Девушки испуганно сжались, а глаза коровки вновь наполнились слезами. За нее ответила Лия, которая успела больше привыкнуть ко мне, чем ее подруга.

— Прошу, не гневайтесь, господин. Поймите, для Фрейи не существовало другой жизни, кроме той, что даровал ей Фермер. Для него все его внимание было счастьем, пусть он практически не замечал ее благодарность. Она считала побои и издевательства за своеобразный способ управления хозяйством, в котором беспрекословно бралась за любую, даже самую черную работу. Прошло две недели со дня, точнее с ночи исчезновения старого ублюдка...

— Лия! — возмущенно крикнула коровка.

— Да, моя дорогая Фрейя, да! — выкрикнула, перебивая ее овечка. — Джонатан никогда не любил тебя! Он только бил и мучил нас! Но я никогда не считала его своим хозяином, а ты покорилась сразу и безоговорочно! Зато теперь мы свободны, как ты никак этого не поймешь, дурочка! Его наверняка сожрали монстры Темного леса!

— Ты не родилась на ферме? — спросил я Лию.