Жертва ума (СИ)

  Стена ветвей, немного расступаясь, образовала небольшое окно, которое оставалось только подчистить, срубив несколько мелких веточек, все еще заслонявших обзор. Джунгли на этой горе были настолько плотными, что даже в солнечный день здесь было сумрачно и прохладно. Прелая и влажная листва после вчерашнего ливня, все еще скользила под ногами, обнажая скользкую коричневую глину, обещавшую быстрый и болезненный спуск при любом неловком или неосторожном движении. А ей этого очень не хотелось, поскольку такое падение, неизбежно бы привлекло внимание большей части того оцепления, которое пряталось на этой же горе, чуть ниже уровнем. Мира не боялась свалиться прямо им в руки, будучи совершенно уверена, что они совсем не обрадовались бы такому подарку. Но, все это бы вызвало столько ненужного шума и гама, что неизбежно провалило бы ее операцию.

  Задание казалось очень простым - просто смотреть, запоминать все и вернуться живой и незамеченной. Ей, в этот раз, не требовалось выслеживать ее цель или наводить хаос и панику в боевых порядках противника. Напротив, требовалось избегать малейшего риска. Даже одно только ее обнаружение, могло стоить жизни очень многим людям, а такие потери бы ей не простили. Внедрить своих людей, было чрезвычайно трудно, и любая ошибка угробила бы годы агентурной работы. На такую тонкую работу, она сама была неспособна, внося во все, что она делала, слишком много личного. Но в боевой обстановке, ей уже не было равных.

  Мира помнила, что не всегда была совершенным орудием смерти. Ее милое личико выполняло роль приманки-фонарика морского удильщика, но за ангельской внешностью скрывалось бездонное озеро бешеной злобы, которую она лишь изредка могла вызвать в мир, при этом, всегда рискуя не вернуть все обратно. Но ее невинный вид и хрупкость фигурки, уже давно никого не обманывали - она была для этого слишком известна, а награда за ее красивую голову, была сравнима с бюджетом небольшого городка.

  У девушки очень устали глаза и она позволила им отдохнуть, осторожно положив на камень мощный бинокль с антибликовой оптикой. Эту вещицу протащили в анклав контрабандой, но сейчас он полностью окупил все вложения. С его помощью, она прекрасно видела все детали происходящего, без всякого риска быть замеченной, несмотря на внушительный радиус контролируемой противником зоны.

  На пляже, тем временем, все было почти готово. Далеко внизу, на узкой и золотистой полоске пляжа, суетливо бегали маленькие черные точки, завершая работу. В прошлом, Мира провожала этой же дорогой свою мать и память об этом сейчас выжигала ей сердце. Лютая ненависть, была не самым приятным свойством ума, заполняя в нем собой все свободное пространство и оглушала разум, не оставив ни малейшего места для тайника в ее уже темной душе, где могла бы сохраниться хотя бы тень сострадания к тем, кто так поступил с ее мамой. Она всегда была для девушки единственной опорой, светильником в холодной тьме этого равнодушного мира. Тогда он погас и Мира осталось в этой бездонной ночи одна, прячась в ее кошмарных тенях и осторожно впитывая их в себя до тех пор, пока сама не стала одной из них, взрастив тщательно лелеемое семя своей мести.

  Она многому научилась от матери, но так и не успела перенять ее самое главное качество - безусловную любовь к людям и сострадание даже к своим палачам. В конце концов, они были ни в чем не виноваты, поскольку никогда не выбирали ни свою судьбу, ни ее обстоятельства, ни весь сложный набор эмоций и мыслей, омрачающих их несчастный разум. Их даже не за что было прощать, как нельзя винить грабли, за шишку на лбу - их просто туда положили. Но, мама в тот раз простила их всех, чтобы им стало легче, но не успела научить этому дочь.

  Девушка отчетливо понимала, что она потеряла, превратившись в чудовище, использующее тот дар, что она получила от матери, как оружие, но все это, только еще ярче раздувало ее ярость и жажду. Она, порой чувствовала себя инвалидом, все чаще теряя эмоциональный контроль в уже самых безобидных ситуациях. И тогда была опасна даже для собственных людей, находясь во власти ослепляющей вспышки безжалостного гнева, и больше всего боялась остаться такой навсегда, с каждым разом, все труднее возвращая ясность рассудка. Именно поэтому, она чаще всего теперь ходила на задание одна. Пока же, ей ничего не угрожало, а люди внизу, сейчас всматривающиеся в непроходимые заросли джунглей, могли пребывать в спокойной иллюзии их безопасности, не зная, какое исчадие ада притаилось, буквально над их головами.