Жертва Ведьмака

Она кивнула. — Да, это мой дом, и хотела, чтобы и ты его увидел. Но я привела тебя сюда, чтобы мы могли поговорить наедине. Видишь ли, ты кое-что должен знать, сынок, — продолжила она. — У нас не было шанса поговорить один на один… это очень тяжело для меня, но я должна сказать тебе, кто я.

— Кто ты? — спросил я, мое сердце стучало в груди. Я долго ждал этого момента, чтобы узнать правду, но сейчас мне было немного страшно.

Мама глубоко вздохнула. — Я не человек, Том. И никогда им не была.

— Но сейчас это не имеет значения, мама. Я знаю, кто ты. Я узнал это давным-давно. Ты ламия, как и твои сестры. Ваенгир, те, кто летает. Но ты долго была домашней, и ты добрая.

— Ну, я была уверена, что ты сложишь все вместе и догадаешься, но, к сожалению, ты немного ошибся. Мне жаль, что ты не прав.

— Тогда ты, наверное, наполовину ведьма, — прервал ее я.

— Нет, Том. Я гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.

Мама замолчала и повернулась ко мне, глаза ее блестели от слез. Мое сердце заколотилось еще быстрее. Я не мог себе представить, что она собирается сказать, но это должно быть очень плохим.

— Сын, — продолжала она, — я Ламия. Самая первая.

У меня перехватило дыхание, и закружилась голова. Я услышал ее слова, но они не имели никакого смысла. — Что ты имеешь в виду, мама? Я знаю, что ты ламия. Домашняя и добрая.

— Слушай внимательно, что я говорю, сынок. Я ламия. Мать всех.

— Нет, мама! Нет! Это не может быть правдой! — воскликнул я, вспоминая то, что было написано в бестиарии Ведьмака. Первые дети Ламии были убиты Герой, и месть была ужасной. Она убивала детей, а потом и молодых людей. Все ее убийства не поддаются подсчету.

— По твоему лицу я могу с уверенностью сказать, что ты знаешь, что я сделала. Ты знаешь, да? Все, что я могу сказать в свое оправдание, так это что я обезумела от горя. И никогда не смогу себе простить всех этих убийств. Но я повернулась к свету и провела всю свою жизнь, пытаясь загладить вину.

— Но ты не можешь быть Ламией, мама! В бестиарии Ведьмака сказано, что она была убита своими детьми, первыми ведьмами-ламиями. Они разорвали ее на куски и скормили диким кабанам. Ты не можешь быть ей. Она мертва.

— Не верь всему, что пишут в книгах, сын, — сказала мама. — Большинство историй передаются из уст в уста, и правда со временем искажается. Но я действительно родила первых троих ламий. И мы действительно поссорились. Но физически мы никогда не сражались. Хотя их слова задели меня за живое, они никогда не поднимали руки на меня. Мне жаль, что наша семья так и не смогла остаться вместе. Теперь они мертвы, но их дикие дети живут и заражают землю Греции, делая ее опаснее. Это правда.

Эта мысль поразила меня. — Но у тебя есть сестры, мама. У Ламии их не было. Она была первой. Как ты сказала, матерью всех.

— Я называю их сестрами, Том, потому что они мои товарищи и сражались вместе со мной против Ордин и Дьявола задолго до того, как родился ты. Но они мои потомки. Я вижу в них своих сестер по духу.

У меня не было слов. Внезапно слезы хлынули из моих глаз. Смущенный, я попытался вытереть их. Мама обняла меня за плечи.

— Это случилось давно, сынок. Те, кто живут долго, изменяются. Все развиваются и меняются. Становятся другими. Это надо помнить, и именно это случилось со мной. Теперь у меня мало общего с той Ламией, которая убивала; теперь я служу свету. Я вышла замуж за твоего отца, чтобы родить семерых сыновей. Ты мой дар Графству. Ты подарок миру. Ты рожден, чтобы уничтожить Дьявола и начать новую эру света. Когда ты это сделаешь, мое наказание будет завершено. Я полностью заплачу за то, что сделала.

— Я знаю, что тебе сложно, но будь храбрым и помни, что ты больше, чем оружие против тьмы. Ты мой сын, и я люблю тебя, Том. Поверь.

Я не смог ничего сказать, и мы шли обратно в тишине. Мама заперла дверь и зашагала по направлению к повозке. Она остановилась и оглянулась.

— Больше я сюда не вернусь, — сказала она печально. — Вспоминать о твоем отце очень больно, и я как будто вновь лишаюсь и его, и своих детей.

Во время нашего возражения к кораблю, я пытался понять то, что сказала мне мама. Я узнал ужасную правду. Ее почти невозможно было вынести.

Глава 10 Тринадцать

Когда я слез с гамака на рассвете, на набережной уже было пять повозок. Алиса была там, вместе с Динами. Она выглядела потерянной и несчастной, но когда я спустился по трапу, ее лицо просветлело, и она поспешила ко мне.

— В чем дело, Том? — спросила она. — Куда ты ходил вчера с мамой? И что случилось? Ты выглядишь расстроенным.

— Тогда нас уже двое, — сказал я ей.

Не говоря ни слова, мы отошли от других, чтобы никто не услышал. Алиса смотрела на меня с надеждой, но я не смог сказать ей, кем была мама. Я чувствовал боль и стыд за то, кем она была раньше.

— Мама привела меня к дому, где когда-то была с папой, — сказал я Алисе. — Вот и все.

— Что она сказала тебе, Том?

— Просто грустно, вот и все. Она чувствовала себя так, как будто снова потеряла его. Но она хотела снова войти в этот дом.