Жертва всесожжения

Я поползла вокруг тела Дамиана. Сквозь чулки проникла холодная кровь. Рука моя пошла вверх по руке Дамиана не отрываясь, и в нем циркулировала все та же сила. Сила, которая его анимировала, когда-то ударила меня, отбросила, но мы когда-то соприкоснулись, мы были связаны.

– Ты связан с Дамианом, но ты связан и со мной. Я его чувствую у себя в голове. Не знаю, связь ли это, но это что-то. Воспользуйся этим.

– Ты предлагаешь зачерпнуть твою силу, чтобы моя хватка стала крепче? – спросил Жан-Клод.

– Ага. – Я подтянула лежащего на боку Дамиана к себе на колени, вместе с расколовшим его мечом. Жан-Клад, увидев это, мне помог. Плечи Дамиана лежали у меня на коленях, голова на сгибе руки. Я рукой попыталась нащупать его сердце и наткнулась на клинок. Он действительно пробил сердце. Даже с моей помощью, даже с помощью Жан-Клода, если бы он не был старше пятисот лет, он был бы уже мертв. Только возраст, превышающий тысячу лет, мог его спасти. Я ощущала его всем телом, ощущала у себя в голове. Сквозь нарастающий поток силы до меня все же дошло, что я сижу спиной к коридору. Думать было трудно, но я спросила:

– Пока мы его не поднимем, у нас перемирие?

– Ты имеешь в виду, не нападут ли на нас, пока мы его спасаем?

– Да.

– Я буду вас охранять, – сказал Уоррик и поднял меч Дамиана.

– А конфликт интересов не получится? – спросила я.

– Если он не поднимется, меня накажут за то, что я его убил. Не только сожаление о собственной неосторожности заставляет меня вам помогать, но и страх перед тем, что сделает моя госпожа.

Жан-Клод глядел на лежащего Дамиана.

– Падма хочет нас убить из-за силы, которую дал нам триумвират, mа petite. Теперь, когда он будет знать, что ты подняла Дамиана из гроба, как зомби, он будет страшиться нас еще более.

– Разве Уоррик ему расскажет?

Жан-Клод слегка улыбнулся:

– В этом нет необходимости. Правда, Странник?

Вокруг нас вздохнул голос:

– Я здесь.

Я уставилась в воздух, в пустоту.

– Ах ты мерзавец, ты подслушиваешь?

Вилли пошатнулся, Ханна от него отдернулась.

– Я много чего делаю, Анита. – Вилли повернулся, и в глазах его горел тот же древний разум. – И почему же ты скрыл от нас такое, Жан-Клод?

– Даже не зная этого, вы сочли нас угрозой, Странник. Можешь ли ты меня осудить, что я скрыл от тебя эти сведения?

Вилли улыбнулся и понимающе, и снисходительно.

– Нет, вряд ли.

Жан-Клод сжал пальцы на рукоятке меча, уперся рукой в грудь Дамиана, собираясь для рывка.

– Может быть, тебе стоит сдвинуть руку, mа petite. Клинок остер.

Я покачала головой:

– Я хочу заставить биться его сердце. И не могу сделать этого, не касаясь.

Жан-Клод повертел головой, поглядел на меня.

– Ма petite, магия владеет тобой и заставляет забыться. По крайней мере используй для этого левую руку.

Он был прав. Магия – как бы лучше сказать – нарастала. Никогда я так не ощущала свою силу без кровавого жертвоприношения. Конечно, здесь крови было достаточно, просто не я ее пролила. Но я ощущала сердце Дамиана у него в груди – будто могла проникнуть внутрь и погладить мышцу. Будто не видя, я чувствовала его – нет, не то. Нет слова, чтобы это передать. Не касание, не взгляд, и все равно я его ощущала. Убрав правую руку, я положила левую на неподвижное сердце Дамиана.

– Ты готова, mа petite?

Я кивнула.

Жан-Клод выпрямился, стоя на коленях:

– Я – Принц Города. Крови моей ты отведал, плоти моей ты коснулся. Ты мой, Дамиан. Ты отдал мне себя своей волей. Приди же ко мне, Дамиан. Восстань на зов мой, Дамиан. Приди к руке моей.

Хватка Жан-Клода на рукояти усилилась. Тело Дамиана бескостно шевельнулось, как мертвое.

Я ощущала его сердце, и оно было холодно и мертво.

– Я повелитель твоего сердца, Дамиан. И я велю, чтобы билось оно.

– Мы заставим его биться. – Мой голос звучал далеко и странно, будто и не мой вовсе. Сила дышала через меня, через Дамиана и входила в Жан-Клода. Я чувствовала, как она рвется наружу, и знала, что все ближайшие трупы ощутят ее напор.

– Давай, – шепнула я.

Жан-Клод последний раз глянул на меня и обратил все внимание на Дамиана. Одним резким движением он вырвал клинок.

Сущность Дамиана попыталась рвануться за лезвием, выпростаться через рану. Я чувствовала, как она ускользает. И я позвала ее, вжала в мертвую плоть, но этого было мало. Тогда я положила руку на его сердце. Лезвие прорезало мне ладонь, и кровь, теплая, человеческая, залила рану. То, что было в Дамиане, остановилось в нерешительности. Остановилось попробовать моей крови. И этого хватило. Я не стала ласкать его сердце, я стукнула по нему, заполнила силой, ползущей через нас.

Оно ударило в ребра с такой силой, что у меня кости загудели. Дамиан выгнулся, забился у меня на коленях, закинув голову, рот его раскрылся в беззвучном крике, глаза распахнулись. Потом он свалился обратно.

Он глядел на меня выпученными от страха глазами. Схватился за мою руку, хотел что-то сказать, но не смог из-за колотящегося в горле пульса. Я ощущала кровь в его теле, биение его сердца, возвращающуюся жизнь, если так можно сказать.

Дамиан протянул руку, схватил Жан-Клода за рукав и смог наконец прошептать: