Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Прошу при решении моего дела суд учесть, что у меня и мысли никогда не было изменять Родине, изменником Родины я не могу быть. Никакой связи с немцами у меня никогда не было.

Знаю, что на меня была уйма показаний врагов. Откуда они все взяли — понятия не имею! В Испании работал с врагами народа, не зная, что они враги.

Вспомнил, раз у меня был разговор с германским военным. атташе в Москве. Фамилия его, кажется, Кеслинг. На банкете, во время финской войны, он меня спросил, как работает у нас автоматическое оружие при минус 40. Он говорил по-русски. Больше ни с кем из иностранцев не говорил.

Ульрих: Что вы ответили немецкому атташе?

Кулик: Ответил: ничего, работаем, воюем. Я прошу заявление прокурора о том, что я предатель, хорошенько разобрать. Я предателем, не могу быть. Трусом я тоже не был. Немцев считал всегда серьезным противником. Особенно боялся их химии, но никогда перед ними не преклонялся. Пораженческих настроений не имел. У немцев один козырь — танки, самолеты и минометы. Остальное у них ерунда. Чуть нажмешь — удирают в десять раз быстрее наших.

Политически я чист, никогда ни к каким партийным группировкам не примыкал. Перед товарищем Сталиным я очень виноват. Товарищ Сталин меня, крестьянина, сделал членом ЦК, Маршалом Советского Союза.

Чего, спрашивается, смотрел Генштаб? Ведь он обстановку не знал. Противник согнал к Керчи со всего Крыма армию. Она стала бандой. Да, бандой! Пьянствовали, женщин насиловали. Разве с такой армией я мог удержать Керчь? Приехал я уже поздно — спасти положение уже нельзя было.

Артемьев: Забываете про пролив и переоцениваете силы противника.

Кулик: Немцам сделать наводку через пролив легко можно было. Повторяю — я приехал уже к шапочному разбору. Я разве отрицаю, что нарушил боевой приказ? Но нарушил его не по злому умыслу.

Артемьев: Какие вы сами-то меры приняли?

Кулик: Одним сказал — уходи, не мешай другим, а остальным — ни шагу назад, прикрывай эвакуацию!

Артемьев: Это и до вас уже сделали.

Кулик: Нет, до меня Батов и Левченко только грызлись между собой. Снова повторяю: я хотел одного — не пустить противника на Северный Кавказ. Правда, разрешения на отход из Керчи я не имел.

Ульрих: У вас все?

Кулик: Да.

Ульрих: Объявляю перерыв для совещания суда.

После перерыва Ульрих объявил приговор. Кулика лишили звания маршала, звания Героя Советского Союза и других наград. Понизили до генерал-майора. Наказание строгое, но не смертельное. Для сравнения можно отметить, что вице-адмирал Левченко за оставление Керчи был осужден на 10 лет лишения свободы. А он ведь с прибытием старшего начальника, каковым являлся прибывший из Москвы Кулик, сразу же стал второстепенной фигурой.

Миссия работника военторга Санадзе