Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Ульрих: Почему вы все же посчитали возможным не выполнить категорические приказы Ставки?

Кулик: Да, я в этом виноват. Ноу меня не было сил для обороны Керчи.

Щаденко: Нет! У вас было достаточно войск для жесткой обороны Керчи.

Кулик: Я не хотел идти на то, чтобы попасть в окружение с частями, которые, того и ждали, сдадутся в плен противнику.

Щаденко: Вы знали, что вам категорически приказано держать Керчь. Вас вызвал и лично говорил с вами по телефону Верховный главнокомандующий товарищ Сталин. Для вас было ясно, что основная цель вашей поездки — это оборонять Керчь?

Кулик: Да, для меня было ясно, что целью моей поездки было удержать Керчь.

Щаденко: Вы ехали очень долго, несмотря на наличие у вас «дугласа». Вы вполне могли 10-го же ноября прилететь в Керчь.

Кулик: Нет, не мог. Погода была нелетная.

Щаденко: Вы проволынили около трех суток. Только 12-го приехали в Керчь, вместо того, чтобы быть там 10-го же. А когда приехали, то ничего для обороны не сделали, а дали приказ об отходе. Ясно ли для вас, что этот ваш приказ был не в интересах Родины? Если это, как вы утверждаете, не трусость, то это предательство. Вы ведь действовали сознательно?

Кулик: Нет, не трусость и не предательство. Просто я не видел другого выхода. Действовал сознательно.

Щаденко: А когда вы снова получили категорический приказ Ставки оборонять Керчь — вы опять его проигнорировали. Что это — не сознательное предательство?

Кулик: Я не хотел идти на то, чтобы пожертвовать всеми войсками. Решил хоть часть, но вывести.

Бочков: Давно ли вы связаны с немцами?

Кулик: Что за глупости?

Бочков: Повторяю — давно ли вы связаны с немцами?

Кулик: Я понятия не имею.

Бочков: Чем же тогда объяснить, что немцы рассылали по всем фронтам ваши фотокарточки?

Кулик: Откуда я знаю? Мне только известно, что немцы считали, что я со своим адъютантом и женой нахо-жусь у них в тылу и командую якобы партизанским отрядом. Этими данными располагала наша разведка.

Бочков: Подтверждаю, что нам все точно известно. Предлагается вам рассказать все искренне, честно.

Кулик: Откуда? Говорю честно. Разве я могу быть с немцами?

Щаденко: А почему сознательно сдали Керчь немцам?

Кулик: Я здраво оценил силы нашего сопротивления и из этого исходил, принимая решение на отход.

Бочков: В третий раз предлагается вам честно все рассказать о своих связях с немцами.

Кулик: Хоть в тысячный. Говорю честно — «нет».

Снова перерыв на 30 минут. Но продолжался полтора часа.