Жертвы Ялты

Несмотря на условия Женевской конвенции, солдат, взятый в плен армией своей страны в тот момент, когда он находится на службе во вражеской армии, не может перед лицом своего правительства и закона своей страны претендовать на протекцию Конвенции. Мы наверняка не признали бы такого права за английским гражданином, взятым в плен в момент его службы в немецкой армии. Если такой субъект взят в плен союзной армией, союзное правительство имеет право передать его без всяких условий его собственному правительству, не нарушая при этом Конвенции. Избрав иной путь, мы поставили бы себя в затруднительное положение по отношению к союзным правительствам, и они имели бы основания обвинять нас в попытке укрыть возможных предателей от наказания, положенного им по законам их страны.

Совет этот был дан вскоре после решения кабинета о насильственной репатриации, незадолго до конференции «Толстой» в октябре 1944 года, когда вопрос о насильственной репатриации всех русских в Англии был решен на уровне министров. В своих юридических рассуждениях Дин, похоже, путает два совершенно разных аспекта — отношения между СССР и его гражданами, служившими в армии врага, и отношение к русским гражданам, находящимся в руках союзников Предшествующая государственная практика в мирных договорах XIX–XX веков либо отрицала репатриацию беженцев помимо их воли в страну их происхождения, либо разрешала проводить такую репатриацию на условиях амнистии, оговоренных в таком договоре, либо отказывала перебежчикам в статусе военнопленных, тем самым исключая их из репатриации как военнопленных.

Дин заявляет, что союзные правительства имеют право безоговорочно выдавать плененного солдата, служившего во вражеской армии, его правительству. Не совсем ясно, считает ли он такое положение аспектом политики Англии или же аспектом международного права, но похоже, что он склоняется ко второму Здесь перед ним возникает новый вопрос — об отношениях между воюющими союзными странами, одна из которых пленила граждан другой, служивших во вражеской армии. Это совершенно иная проблема. Дин утверждает, что выдача такого солдата его собственному правительству не является нарушением Конвенции. С юридической точки зрения это положение сомнительно. Помимо вопроса о том, имеется ли в государственной практике обязательство не выдавать перебежчиков их собственным правительствам, есть еще вопрос о юридическом праве применения силы для выдачи таких лиц их собственному правительству, когда они взяты в плен во время службы во вражеской армии и считаются военнопленными. Сложившаяся ситуация представляется беспрецедентной. Юридический ответ на этот вопрос зависит от применимости Гаагских инструкций 1907 года к воюющему союзнику, взявшему в плен перебежчика в момент его службы в армии противника, и к вражеской воюющей стороне. Здесь решающим критерием является не национальная принадлежность пленного, но его служба в армии вражеской стороны. Тот факт, что такой человек не может пользоваться статусом военнопленного, оказавшись в руках своего собственного правительства, из армии которого он бежал, думается, не лишает его этого статуса, когда он в момент своей службы во вражеской армии попадает в плен к воюющему союзнику государства его происхождения.