Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг.

Четкое определение ущерба в рублях во всех принятых Всесоюзным обществом содействия жертвам интервенции заявлениях говорит о том, что документы практически во всех случаях заполнялись при помощи работников Общества или других лиц, имеющих к нему отношение. Также при анализе заявлений, принятых на одной, преимущественно сельской территории (например, в Ростовской области[191]), можно заметить множество документов, заполненных одинаковым почерком. Очевидно, что большинство крестьян не владели письменностью и нуждались в помощи при заполнении документов. Это подтверждает тот факт, что заявителям максимально облегчали задачу при подаче претензий, особенно многочисленному слою крестьян, не владевших в необходимой степени грамотой, но пострадавших от действий интервентов и белогвардейцев. Можно предположить, что если бы Общество и советские органы на местах не обеспечили настолько активную работу с населением при подаче претензий, то результаты кампании были бы куда менее внушительными.

Другим необходимым для выставления гражданином претензии документом была доверенность. Она представляла собой в большинстве случаев готовый машинописный бланк, в котором заявитель полностью передавал претензии на возмещение потерь и представительство своих прав и интересов Всесоюзному обществу содействия жертвам интервенции: «Всему, что указанное Общество сочтет необходимым в деле защиты моих интересов и прав сделать, я верю, спорить и прекословить не буду»[192]. Доверенность заверялась исполкомами местных Советов или нотариусом, или народным судьей в городе[193]. Заявителю в данном документе было необходимо только указать свою фамилию, время заполнения заявления о претензии, дату и поставить подпись.

Если указанные в заявлении убытки и потери подтверждались свидетельскими показаниями, то самим свидетелям было необходимо заполнить другой документ – «Показание». Оно также представляло собой уже готовую напечатанную форму, в которую свидетель должен был вписать свое имя и адрес проживания, а также данные потерпевшего. Документ «Показание» должен был подтверждать достоверность убытков и потерь. Так как в большинстве случаев граждане, подававшие заявления о потерях, не могли подтвердить их свидетелями (их либо не было в момент совершения преступления, либо они погибли, либо пострадавшие не могли их найти), «Показание» – при подаче претензии было документом опциональным, а понесенные потери при отсутствии свидетелей заверялись местными властями или нотариусами. Это видно из массы архивного материала по поданным претензиям[194].

При отсутствии у заявителя возможности подтвердить показания своей претензии документами или даже ссылкой на свидетелей, в деревне свидетельства пострадавшего верифицировались и удостоверялись специальной комиссией, которая составляла еще один документ – «Акт». В комиссию должны были входить: представитель комитета крестьянской взаимопомощи, учитель или фельдшер, судья или член суда, или член волисполкома, или председатель сельсовета. В отличие от других документов, которые в большинстве случаев представляли собой готовую печатную форму, акт заполнялся от руки произвольно. В нем писалось о том, что комиссия признает наличие убытков и считает поданную претензию законной[195]. Написанные от руки акты заверялись подписями.

Полное и точное заполнение заявления, дополненное «Показанием» или «Актом», повышало достоверность поданной гражданином информации как для комиссии Всесоюзного общества содействия жертвам интервенции по сбору претензий, так и для исследователей. Обработка огромного пласта этих свидетельств может сформировать представление о гендерном, возрастном, социальном и национальном составе граждан, пострадавших от действий войск интервенции и Белой армии, а также выявить наиболее распространенные виды причиняемого физического и материального ущерба, что позволило бы дополнить существующую в историографии картину белого террора.

В целом, проанализировав документы, сопровождавшие претензии граждан, можно заключить, что подавляющее большинство из тех, что хранятся в архиве Всесоюзного общества содействия жертвам интервенции, были тщательно и очень подробно заполнены[196]. Материальные и личные потери в заявлениях в отдельных случаях были подсчитаны до мельчайших подробностей (к примеру, заявители не пренебрегали выставлением счета за взятые гимнастерки, шаровары, носовые платки и схожие другие носильные вещи[197]), а большинство случаев серьезных личных потерь, таких как избиение, убийство, изнасилование, насильственная мобилизация, были подтверждены свидетельскими показаниями.