Жертвы осени

– Я буду рядом с тобой, тебе нечего бояться. Просто посмотри на эту девочку, – он кивнул на приближавшуюся к ним неуверенными шагами Василису с красным носом, – она ведь почти ребенок… что она может сделать тебе? Но ей важно услышать правду… и ты знаешь… у нее тоже есть на это основания.

– Какие?

– Тот человек, что напал на тебя, убил ее мать. Она была совсем маленькой девочкой, только в школу пошла. И всю жизнь она жила, не зная, что произошло. Ты расскажи ей свою историю… очень прошу. А она взамен расскажет кое-что тебе. И поверь, ты поймешь, что для твоих страхов нет никаких оснований. И есть еще кое-что… – Он поднял пальцем ее голову за подбородок так, чтобы посмотреть в глаза. – Ты сможешь помочь невиновному человеку.

– Ка… какому… человеку? – запинаясь, спросила Ева.

– Невиновному, Ева. Тому, кто не совершил ни одного преступления, но провел самые лучшие свои годы в тюрьме.

И Ева вдруг опустила голову и заплакала.

Москва, наши дни

Тимофей вышел из здания аэропорта и направился по крытой платформе к медленно подъезжавшему аэроэкспрессу. В вагоне бизнес-класса никого не оказалось, и Колесников, устроившись в кресле, закрыл глаза и приготовился подремать остаток пути. На вокзале он возьмет такси, приедет домой, примет ванну и поспит, а к вечеру навестит Иванютина и задаст тому пару неудобных вопросов, возникших у него после разговора с Василисой Стожниковой.

От общения с этой девушкой у него остались очень странные впечатления. С одной стороны, для никому не известной провинциальной журналистки она провернула такую сложную и большую работу, а с другой…

В этом чувствовалась какая-то личная заинтересованность, и сперва Тимофею показалось даже, что девчонка просто романтизировала себе образ убийцы, а потому после личной встречи с Вознесенским старалась найти ему оправдания, но, поразмыслив в самолете, он вдруг понял, что дело вовсе не в этом. И осталось за рамками их разговора что-то такое, чем и руководствовалась Стожникова, когда передавала собранные ею материалы в Генеральную прокуратуру. И вот об этом она предпочла ничего Тимофею не говорить.

Самый неприятный сюрприз ждал его дома. Мало того, что он не обнаружил там Милу, как ожидал, но в кабинете его встретил… вскрытый сейф, который был совершенно пуст! Там хранилась «на черный день» крупная сумма денег в иностранной валюте: Колесников не доверял банкам, потому предпочитал иметь заначку в виде наличных, и теперь полка, на которой лежали деньги, была пуста.

– Этого не может быть… – пробормотал он, садясь, вернее, падая в кресло у стола. – Откуда она узнала код? Кто она, в конце концов, вообще такая?!

Это был прекрасный повод позвонить Иванютину и решить все вопросы разом.

Тимофей спустился вниз, налил себе большой бокал коньяка, совершенно не заботясь о том, что завтра не сможет подняться с кровати – алкоголь всегда действовал на него плохо, – вернулся в кабинет и, закинув ноги на край стола, набрал номер Иванютина.

– Ну что, друг ты мой Иваныч, – заговорил Колесников, отхлебнув коньяка, – ничего рассказать не желаешь?

– Тим, мне сейчас неудобно говорить…

– А мне, представляешь, как раз сейчас удобно! – рявкнул Тимофей. – Ты какого черта, гнида, не сказал, что приговор Вознесенскому уже как четыре месяца на пересмотре?! И что есть новый подозреваемый?! Ты попутал, что ли? Деньги брать не забываешь?

– Тихо, тихо! Остынь! – чуть повысил голос Иванютин, но это возымело эффект обратный – Тимофей завелся еще сильнее:

– Исписался я, значит? И ты решил, что больше со мной сотрудничать не хочешь, да? Ну хорошо, ваша пресс-служба большая, штат раздутый, найду замену, нет проблем – на такой-то дополнительный заработок!

– Да погоди ты орать! – вклинился Иванютин. – Нормально объясни, что произошло?

Тимофей, немного спустив пар, сделал еще глоток коньяка и вполне связно рассказал полковнику все, что узнал от Василисы Стожниковой.

Иванютин долго молчал, что-то, видимо, обдумывая, и наконец вздохнул:

– Вот малолетка сопливая… ведь просили же – не трепись особо… Короче, Тим, тут такая произошла катавасия… в общем, ждем мы сейчас экстрадицию из Беларуси, на днях должны кадра подвезти. Так вот, скорее всего, это он тогда в Вольске и порезвился… В общем, давай я к тебе подскочу часика через три-четыре, без лишних ушей всю базу сдам, так сказать…

Колесников дотянулся до пачки сигарет, закурил, сделал еще глоток, чувствуя, как зашумело в голове:

– Слушай, Иваныч, а заодно, раз уж поедешь, еще вопросик у меня есть… личного, так сказать, порядка… Сделаешь?

– Ну, говори. – Расчет был верный: почувствовавший себя слегка неправым Иванютин теперь согласен был на любые услуги, лишь бы Тимофей не передумал. (21f79)

– А добыл бы ты мне информацию на гражданку Пестову Людмилу Витальевну.

– Погоди… на Милку, что ли? – удивился Иванютин. – А чего вдруг?

– Ты добудь, а я там решу чего. Все, до вечера. – И Колесников положил трубку.

Пальцев остров, полгода назад