Жертвы полярной ночи

— Так поезжай, там автобусная остановка будет. Должны там стоять, дальнобоев караулить.

Вдоль дороги поднимались огромные сугробы снега — настоящие брустверы, которые коммунальные службы сгребали с проезжей части. Единственным местом, где можно было сесть в машину с обочины, не перелезая через полутораметровую кучу снега, была автобусная остановка. Она представляла собой короб из бетонных плит со скамейкой внутри и никак не защищала от холода, но давала надежное укрытие от ветра.

Свет фар выхватил несколько фигур, сидящих на деревянной скамейке. Без него о том, что там есть люди, можно было догадаться только по трем огонькам сигарет, неровно вспыхивавшим в темноте.

На остановке сидели три женщины. Несмотря на холод, они были одеты в короткие пуховики, едва закрывающие поясницу, узкие мини-юбки и сапоги на высоких каблуках. В чем-то их одежда напоминал униформу. Рядом с ними на скамейке стоял термос.

Вид полицейской машины не произвел на женщин никакого впечатления. Проехав вдоль остановки, уазик остановился в самом ее конце, у тропинки, ведущей от дороги в частный сектор.

— Я сейчас, — сказал Миша и вышел из машины.

— Привет, девчонки! — радостно крикнул он сидящим на скамейке женщинам.

Увидев его, они вскочили. Почему-то даже в темноте было видно, как у ближайшей к машине женщины округлились глаза.

— Шухер! — крикнула она и, развернувшись, бросилась бежать. Остальные женщины мгновением позже помчались за ней.

— Епт! — выдохнул Миша и, поскальзываясь, бросился в погоню.

Игорь, сидевший в глубине машины и ничего не видевший, начал крутить головой и спрашивать Кирилла:

— Что там, что там?

А Смирнов, поняв, что все пошло не по плану, уже открывал дверь машины, собираясь помочь Мише с преследованием.

Бежать было особенно некуда: единственную тропинку перекрывал уазик, и женщины бросились в противоположную сторону. Там проход перегораживал огромный, серый от пыли сугроб. Их сапоги с каблуками совершенно не подходили для преодоления таких препятствий, но они, отчаянно цепляясь руками за обледеневший снег, перелезли через него. Та из них, которая первой узнала Мишу и бросилась бежать, неожиданно поскользнулась и съехала вниз. Две ее коллеги уже спрыгнули с сугроба на другой его стороне и, увязая по колено в снегу, бежали к перелеску.

Подбежавший Миша подхватил матерящуюся женщину, которая пыталась встать с земли.

— Танька, ты, что ли? — удивленно спросил он ее, крепко держа в объятьях. Подбежавший Кирилл подумал, что вне контекста ситуации это выглядело даже романтично.

— Каблук сломала, твою мать, — ответила женщина, смешно задирая ногу и осматривая пятку сапога.

— А ты чего так рванула? — продолжал спрашивать Семенов, не ослабляя, однако, хватку.

Женщина перестала вырываться и посмотрела ему в глаза.

— Миша, ты задолбал уже со своими облавами, — с некоторой обидой в голосе сказала она, — мне работать надо, а я только с тобой в обезьянник езжу.

Миша удивленно захлопал глазами: ответ женщины поставил его в тупик.

Эту странную паузу прервал подошедший Кирилл:

— Девушка, мы с вами поговорить хотим, вам никто ничего предъявлять не собирается.

— Да, — подтвердил Семенов. — Таня, у нас буквально пара вопросов к тебе.

— По повестке вызывайте, — огрызнулась женщина и еще раз посмотрела на свой сломанный каблук.

— Давай без борзоты? — оставаясь спокойным, сказал Кирилл. — Перетрем — и гуляй на все четыре стороны.

— Че надо? — все еще нервно спросила Таня, дернувшись в объятьях Миши. — Да пусти ты, не убегу я.

— Точно? — спросил он.

— Куда я на одной ноге ломанусь? И как? — обиженно ответила она.

Миша разжал объятья, но продолжил придерживать ее за локоть, чтобы она не упала.

Кирилл открыл было рот, чтобы что-то спросить, но его опередил подошедший Игорь:

— Это твой натуральный цвет волос?

Женщина опешила и растерянно ответила:

— Да.

Посмотрев на ее длинные, вьющиеся рыжие волосы, выделявшиеся даже в слабом свете фонарей, Кирилл подумал, что им, возможно, сегодня крупно повезло.

— Тебе знакома Виктория Торопова? — спросил в лоб Смирнов.

Женщина на мгновение замялась, но быстро нашлась.

— Возможно, — ответила она. — Можно я в отдел кадров схожу по-быстрому?

Миша усмехнулся. Опытный опер за секунду считал, что женщина была знакома с погибшей и сейчас просто юлит, чтобы не наговорить лишнего.

— Можно, но нельзя. Поехали к нам, согреешься, — сказал он ей и аккуратно, придерживая за локоть повел к машине.

— Да мне и здесь не холодно, — без энтузиазма ответила Таня.

Кирилл подошел к скамейке, взял термос и, открутив крышку, понюхал содержимое.

— Конечно, не холодно, — весело сказал он, — тут кофе с коньяком.

— Это бальзам, от нервов, — ответила Таня. — И вообще, вы какую-то Торопову ищите, при чем тут я?

Вопрос остался без ответа. Миша помог ей залезть в кузов уазика, где была клетка для задержанных. В том, как женщина там расположилась, чувствовался ее немалый опыт таких поездок.

Опера погрузились в машину. Термос аккуратно устроился рядом с дубинками и бронежилетами. Уазик мазнул фарами по опустевшей остановке и увез полицейских в отдел.