Жертвы полярной ночи

— Ну, может, не подошла по какой-то причине. А может, вообще случайно ее зацепили, тупо потому, что смогли, а когда анализы взяли, то нашли ВИЧ какой-нибудь. Короче говоря, как я это вижу: Макеевы не главные в этом деле, их используют, возможно даже втемную. А вот кто и куда сбывает этих теток или их органы — это самый интересный вопрос на сегодня.

— Кто за ними стоит? — задал главный вопрос Игорь и сам же на него ответил: — Я пока не знаю, как это можно выяснить.

— Я пока тоже, — сказал Евстигнеев. — Но факт то, что сами они такое организовать не могли. Они хватают, тащат на базу. — Начальник уставился невидящим взглядом в окно, видно было, что сейчас он напряженно работает над деталями дела. — И что бы дальше ни происходило, там есть еще подельники и, главное, есть тот, кто все это покрывает и руководит. И это точно не Утюг, который после зоны к современной жизни совсем не адаптирован. Дети у него тоже не сильно умные, только давить и нагибать могут.

— Может, главврач? — прошептал Игорь. — Он один из ключевых участников, да и если девушек на органы разбирают, то он сам это делать может. Наверное, — подумав, тут же добавил опер.

— Есть ли у него связи по тому, куда органы пристраивать? — пожал плечами начальник. — Как он скорешился с Макеевыми, от которых нормальный человек за версту держаться будет? У меня пока больше вопросов, чем ответов.

Омелин промолчал. У него в голове давно зародилась мысль, что эти детали можно было бы обсудить, не прибегая к таким мерам конспирации, а значит, это все была прелюдия.

Игорь посмотрел в глаза Алексею Анатольевичу. Тот выдержал взгляд и все так же шепотом произнес:

— Теперь о главном. Во-первых, я не знаю, кто их крышует. Может — наши, может — соседи, может — вояки. К каждому свой подход будет. Я тебе потом скину телефон Кости Захарова, командира СОБРа. Он тебя прикроет и в замесе, и если придется договариваться. Макеевых можно брать, а если кто-то с ними будет, пусть Костя сам определит, что с ним делать, понял?

Игорь кивнул.

— Если нужна будет поддержка — звони ему, только имей в виду: ему может понадобиться время, чтобы собрать правильных ребят.

Он произнес слово «правильных» с такой интонацией, что у Омелина сразу же отложилось в голове, что участие СОБРа будет как минимум неофициальным.

— Дальше, — продолжил шеф. — Дробенко к этому не привлекай. Будет лезть, морозься и игнорь. Мишу тоже не тяни, не надо ему еще и этого. Кирилла можешь взять, но не распространяйся о том, что я сейчас сказал. Он и сам не дурак и обо всем догадается.

— Я понял, — сказал Игорь.

— Ну, собственно, и все. Если не будет возможности посоветоваться, то делайте тихо, без свидетелей и подозрений. Должны справиться, — завершил разговор Евстигнеев.

Опер снова кивнул.

— Вот смотри, — во весь голос произнес Алексей Анатольевич, уменьшая громкость видео, — на живца ловить оно же завсегда интереснее и продуктивнее…

11.02.2022, 00:04

Аня проснулась от боли и холода, жгущих кожу. Она открыла глаза, но не смогла пошевелиться: все ее тело словно сковало льдом. Горло так онемело, что не получилось даже застонать.

Одеяла на ней не было. Она лежала на кровати и могла только наблюдать, как мерно покачивается створка открытого окна спальни. Аня прекрасно помнила, что не открывала его, а теперь не могла встать, чтобы закрыть.

Боль становилась невыносимой. От нее хотелось кричать, хотелось вскочить и убежать куда-нибудь, но у Ани получалось только двигать глазами и смотреть, что происходит вокруг. Ее тело отказывалось слушаться, и страх все больше превращался в панику.

Аня не понимала, сколько продолжалось это состояние, — секунды воспринимались как минуты, а минуты — как часы. Ей начало казаться, что у нее темнеет в глазах.

В комнате действительно сгущался мрак. Тени в углах начали увеличиваться в размерах и расползаться по стенам. Будто какие-то бесформенные существа, они вытягивались в стороны и обволакивали собой все, чего касались. От этого зрелища у Ани по коже пробежали мурашки, отозвавшиеся уколами боли по всему телу. Она беспомощно наблюдала за воплотившимся в реальность кошмаром, и ей казалось, что она сходит с ума.

Из-за края кровати показалось черное щупальце. Отросток непроглядной тьмы медленно пополз по простыне к ногам девушки. Предчувствие прикосновения было ужасным, и беззвучный крик Ани вырвался из неподвижной груди. Она почувствовала, как бешено колотится ее сердце, и каждый удар вызывал новые мучения.

Щупальце обвило ее ногу, но боль, казавшаяся до этого нестерпимой, была лишь прелюдией к настоящей пытке. Ощущения были такие, будто в каждый ее нерв вонзили раскаленную иглу. В глазах у Ани поплыли белые круги, в ушах зазвенело, тело пыталось содрогнуться в судороге, но оставалось прикованным к кровати.