Жертвы с подвохом

Комнаты, в которых лежали затейливо переливающиеся всеми цветами яйца размера с хорошо вызревшую тыкву, были почти пустыми. Оставалось дождаться рождения ещё трёх детей. Это было видно по всё увеличивающемуся мерцанию и настойчивым постукиваниям внутри скорлупы. Странно, но посторонние звуки с улицы были приглушёнными, почти не слышными. Кира уже привычно отнесла это к действию магии.

— Ты, наверное, был самым умным и страшно хотел помогать детям вылупляться? — жизнерадостно предположила Кира, стремясь сказать что-то приятное флегматичному гоблину, но по его перекошенному лицу, не заметила, что он оценил комплимент.

— Нет, просто все мои однокурсники прикинулись необучаемыми косорукими идиотами, когда пришёл старый смотритель яйцехранилища. Раз за разом роняли все муляжные яйца. А я опоздал на распределение. И эти уроды мне шепнули, что идёт набор на самых ловких стражников дворца. Вот я и расстарался, кретин.

— А почему так яиц маловато? — живо спросила Кира, зевая и чувствуя, как волнами накатывает, наконец, усталость. Сейчас бы вернуться обраться к Алиандру, который бессовестно спал, не подозревая, что жена и не думала составить ему компанию, — и отчего у вас эльфята повылуплялись? А где их родители? А когда мелкие гоблинами станут? А почему яйца дискотеку устроили?

Гоблин, тоскливо взвыв сквозь клыки, не осмелился послать свою королеву куда подальше, и начал переворачивать яйцо, которое интенсивно начало мигать всеми цветами радуги.

— Красота какая! — прошептала Кира, наблюдая, как трескается упругая скорлупа, и из трещины появляется изящная тонкая ручка ребёнка. Смотритель бережно освободил малыша от остатков скорлупы и начал облизывать.

— А это обязательно? — поинтересовалась девушка, — я не брезгливая, но каннибализмом попахивает… Ты его не сожрёшь случайно?

— Тебя бы кто сожрал, — пробурчал гоблин едва слышно, но тут же исправился, — моя госпожа.

Дверь хранилища яиц начала сотрясаться от мощных ударов.

— Совсем озверели родители, что ли, — проговорила Кира, торопливо подбегая к двери, и придерживая её изнутри. Успев изучить своих поданных, она подозревала, что первой их реакцией будет уничтожить непонятное, и только потом подумать, почему из яиц начали вылупляться эльфы.

— Тара, — рявкнула она, не сомневаясь, что гоблиниха её услышит, где бы ни находилась, — тащись сюда с Книгой, немедленно!

Тень, с выдохом вырвавшись из её рта, на секунду исчезла, чтобы вернуться вновь, густо обволакивая дрожащую Тару, которая отчаянно пыталась спрятаться за ушами. Кира, не менее напуганная, чем Смотрительница книги, дрожащими руками подала её очки, приземлившиеся рядом. И обратила внимание на то, что двери скоро выбьют, судя по возгласам: «Эх, взяли, ещё навалились, криволапые, ровнее таран держите, сам дурак, не командуй, щас этим деревом по башке получишь». Слабоумие и отвага — первый орден в королевстве, который Кира велит выковать из чугуна, будет именно с таким девизом.

— Я хочу, чтобы все заткнулись до утра и разбежались по домам, — взмолилась Кира, у которой в ушах уже начало звенеть от шума. Смотритель яиц уже доносил в детский отсек следующего едва вылупившегося младенца и отправился вытаскивать последнего.

— Приказ выполнен, — раздался прохладный голос из Книги, и резко наступившая тишина оглушила.

Глава 12

Утренний воздух был прозрачен и свеж. Столица Тысячи Ароматов просыпалась, пекари начали ставить первый хлеб, Жрательни срочно обновляли меню-вывеску продуктов, радуясь и удивляясь глубокому целительному сну, неожиданно сразившему их накануне. Алиандр тоже от души отоспался, тем не менее, не выглядел счастливым после краткого доклада Тары, находившейся в полуобморочном состоянии.

Примерно зная, что его ждёт, он быстро накинул на себя костюм и, прикрыв глаза, представил себе жену. Метка Лиранс, мягко вспыхнув, обволокла его сиянием и перенесла к Кире. Когда серебристый туман втянулся обратно в Метку, Алиандр огляделся и увидел, что стоит в фойе роддома. В приоткрытые двери можно было разглядеть комнату с держателями для яиц, пол которой был весь усыпан скорлупой. Другая дверь была плотно закрыта, и из неё доносилось подобие стона. Прислушавшись, король понял, что это была песня. Её мычали. Из последних сил.

Открыв двери комнаты, Алиандр, за спиной которого неслышно возникла Тара, увидел Киру, она пыталась напевать, качать одновременно несколько колыбелей, и заворачивать на столе в кусок тряпки вполне довольного жизнью младенца, который забавно махал и ручками и острыми ушками, пока они были как две мягких тряпочки.

— Дорогая? — осторожно позвал Алиандр, и Кира медленно обернулась, прижала палец к губам.

— Они только прекратили орать, — еле слышным шёпотом сказала она, — хором тренировались. У них, похоже, система. Поорут, пописают, поорут, начинают какать. Как это у них получается, понятия не имею. Я ведь их не кормила, нечем было. Переодевать, кстати, тоже не во что. Я кучу старых халатов нашла в шкафу, порвала на подгузники. Стирать это хозяйство не буду, сразу говорю.