Жертвы Северной войны (СИ)

А про себя подумал: «Легко ему говорить…»

— Ну что ж, попробовать все равно стоило, — с сожалением вздохнула Жозефина Варди. — Очень жаль, но придется…

Впрочем, Эдвард уже начал действовать.

Первым делом он врезал в челюсть своей охраннице, той, что стояла слева. Врезал не оборачиваясь и без замаха, локтем назад: уж на то, чтобы почувствовать, где она находилась, его навыков хватало. Расчет его был на то, что стражи, сколь бы опытными ни были, следили прежде всего за тем, не станет ли он хлопать в ладоши, а на примитив не слишком-то будут рассчитывать. Или, если все же будут, женщина подсознательно не станет ждать от него первого удара: решит, что сначала он попытается вырубить ее напарника. Ну а напарник на долю секунды растеряется, потому что тоже будет ждать первого нападения на себя…

Примерно так все и случилось, за одним исключением: удар Эдварда не пришелся девушке в лицо, она сумела увернуться. Вскользь он ее, кажется, задел, но не более того. С напарником прогноз оправдался на сто процентов: он, действительно, замер — правда, на самое короткое мгновение. Эдвард успел пригнуться, ударить… эх, хороший удар… жалко, мимо… впрочем, он получил несколько мгновений форы: хлопок… ну вот, теперь в его руках — более привычное оружие… точнее, его рука и есть оружие. А посему он может как следует развернуться. Черт, было бы время вырастить копье или там топорик какой из пола… Блин, да эти черти и голыми руками против оружия неплохо сражаются!

Судя по звукам драки с другого конца зала, Ал там тоже времени не терял, успешно разбираясь со своей парой охранников. Эд успел порадоваться за брата, когда его клинок с чмоканьем вошел под ребра охранника-мужчины… Взгрустнуть о тяжелой судьбе охранника у Эда уже не оставалось времени, потому что надо было увернуться от захвата девушки-охранницы. Эд полоснул ее клинком по лицу, метя в глаза — жестоко, девочка, но сама виновата.

Девушка снова увернулась — ловкая, черт!.. или он все-таки пожалел ее, неточно ударил?.. не понять… — и Эдвард почувствовал резкую боль в животе… черт, у нее что, тоже есть оружие?! Точно… когти, стальные когти на одной руке. Схватила бок, не вырвешься — надо оставлять в когтях живое мясо. Как же он раньше-то не заметил?!

В глазах потемнело. Эдвард понял, что сейчас она придушит его, рванулся, заорав от боли — черт с ним, с мясом, не до печенки же когтями достала! — и тут почувствовал, что никто его больше не держит. Когти разжались.

Тяжело дыша, держась обеими руками за бок, и ощущая, как горячая кровь течет между пальцами (боль прошла сразу же, как девушка его отпустила, но, по ощущению обманчивой ясности и звонкости Эдвард знал, что боль обязательно вернется), он выпрямился и оглянулся. Девушка валялась на полу позади него, в лоб почти по рукоять воткнут стандартный армейский нож с метательным лезвием. Эд посмотрел вперед. Прямо напротив него, не менее тяжело дыша, стоял Ал. В правой руке он держал еще один нож, явно готовя к броску. И откуда он взял что первый, что второй?.. Ал всегда недолюбливал метательное оружие.

Позади него валялись бессознательные тела двух охранниц, надежно прижатые к полу трансмутированными креплениями.

— Спасибо… — прошептал Эдвард.

Но Ал его услышал.

— Не за что, — так же тихо отозвался он.

— Боже мой… — сказала Жозефина Варди, и в голосе ее звучало восхищение.

Они дружно повернули головы к ней.

Вдохновительница эсеров почти не переменила своего положения за время потасовки, только отошла на несколько шагов к стене; теперь она держалась к ней вплотную, почти прижимаясь к стеклу, за которыми колыхалась багровая жидкость «очищенной» красной воды.

— Я почти люблю вас, — проникновенно сказала женщина. — А кто-то наверху любит не меньше. Устоять против наших профессионалов, это, скажу я вам… Вы же, простите, удачливые дилетанты. Везучие не в меру… Знали бы вы, как вы нам нужны! Нет, убивать вас было бы расточительностью!

Пальцы ее коснулись аквариума, и часть стекла словно бы продавилась под этим легким прикосновением; сегмент аквариума, на который Жозефина опиралась спиной, провернулся, убрав женщину за стену.

— Жозефина! Жози! — Панчини кинулся к аквариуму, ударил в него кулаками… бесполезно: все осталось, как есть, а звук получился глухой. Тут же что-то лязгнуло, сперва в одной двери, потом в другой.

— Что это?.. — Эд быстро оглянулся, но ничего не увидел, кроме четырех тел охранников.

— Сволочь! — простонал Эрнесто. — Она автоматически заблокировала снаружи обе двери! Теперь нам их не открыть! Она решила нас уморить!

— Нет такой двери, которой не могла бы открыть алхимия, — фыркнул Эд.

— Да?! — Эрнесто так и взвился. — Ну и сможет ли ваша алхимия что-то поделать с тоннами очищенной красной воды?! Это — абсолютно инертная для алхимии жидкость, уж мы-то проверяли! А когда она заблокировала двери, она и к ним с той стороны придвинула такие же аквариумы!

Эдвард не любил провокационных вопросов. Вместо этого он просто подошел к ближайшему аквариуму, хлопнул в ладоши, и…

И стекло пошло мелкими забавными пупырышками.

— Не выходит? — спросил Ал.