Жертвы Северной войны (СИ)

— Я так не думаю, — покачал головой лейтенант. — Если бы это был кто-то из Нэшвилла, он бы сам мог вас позвать. Ему незачем было бы припутывать еще и мальчишку. Вы бы пошли?

— Конечно.

— Ну вот, — согласился лейтенант. — Так что это был кто-то, кого вы не знали. Но вот почему ему поверил Майкл и позвал вас? Или он был с ним заодно?

— Глупости, — возмутилась Мари. — Ему же всего пятнадцать лет. И он очень честный мальчик.

— Вот это-то и удивляет… — вздохнул лейтенант. — Ладно, найдем и спросим. Собственно, уже послал его разыскать. Но вы все-таки не волнуйтесь.

— Я за Майкла волнуюсь, — тихо сказала Мари. — Если он не заодно с этим, а покушение на меня не удалось…

Она не продолжила фразу, но лейтенант ее понял. Для него эта мысль тоже явно новостью не оказалась.

— Его уже ищут, — сказал он. — Сразу же начали искать.

Спустя три часа Майкла так и не нашли, даже когда лейтенант оповестил Адамса, и к поискам подключилось все жители Нэшвилла, что не были на работе. Подросток как сквозь землю провалился. Его мать места себе не находила. А Мари… Мари устало подумала, что чего-то в таком духе и следовало ожидать. И спросила лейтенанта:

— А вы не пробовали искать в таких местах, где… ну, куда можно нечаянно упасть, например?.. Или столкнуть? Или спрятать…

Лейтенант только пронзительно посмотрел на нее, и промолчал.

Вернувшись домой, приласкав (и накормив наконец-то!) скулящего Квача, Мари заметила на столе конверт. Ну все ясно: окно было открыто, и почтальон бросил письмо прямо туда. Кто бы это мог быть?.. Кристине Мари так и не ответила, значит, вряд ли она…

Но письмо было от Кристины.

«Мари! — писала она. — Пишу это письмо, потому что ужасно волнуюсь за тебя! Что у тебя происходит, все ли в порядке?! До Маринбурга я просто не могу дозвониться, и вообще, с этим городом произошло что-то странное: туда невозможно стало добраться, а мое письмо, которое я написала месяц назад, вернули, как недошедшее до адресата! Я стала узнавать в министерстве, у Винсента есть там знакомые, и мне сказали, что ты теперь работаешь здесь. Так что пишу сюда. Мари, как ты можешь?! Ты так долго не отвечаешь на письмо, и вдруг ко мне приходит какой-то мужичок с ноготок, представляется начальником чрезвычайного отдела из МЧС, и начинает меня о тебе расспрашивать: мол, что я о тебе знаю, и надежный ли ты человек! Я, конечно, ничего не хотела ему рассказывать, но он припер меня к стенке. Сказал, что ты, вроде, ни в чем не виновата и никто тебя ни в чем не обвиняет, но будто бы твое имя в каком-то темном деле запутано. Я ему, разумеется, наговорила только самого хорошего. Слава богу, он про Кита и его связи не интересовался, а то я бы прямо и не знала, что отвечать. Но пронесло. Может, не раскопали? И еще он чего-то такое обмолвился, что не то ты в опасности, не то можешь оказаться в опасности… в общем, я ужасно переживаю! Ты знаешь, какой я нервный человек! Всю ночь не спала, пока наутро Винсент не сходил в министерство и все не разузнал о тебе! Короче, напиши немедленно, что там у тебя и как, а если что, то приезжай ко мне жить! Я сейчас снимаю двухкомнатную квартиру, ну и Винсента оттуда выгоняю с переменным успехом. Он, кстати, передает привет и тоже будет рад тебе помочь, если что. Так что не стесняйся просить нас о помощи в случае чего!

С любовью, твоя Кристина».

«Н-да…» — подумала Мари. В стиле Кристины — коротко, сумбурно, но дышит теплыми чувствами. Если бы она так истории болезни вела, как письма пишет — не доучиться ей и до третьего курса.

Нет, то, что Эдвард Элрик наводил о ней справки, ее не удивило. Вот если бы он этого не сделал — было бы странно, ведь она, как никак, проходила по делу главной свидетельницей. Но так напугать ее здравомыслящую, хоть и несколько перевозбудимую подругу — это надо постараться. Что ж он ей наговорил?! И ведь ясно, что ничего по делу, потому как государственная тайна.

Значит, Мари в опасности, причем Элрик в курсе, а вот сама она…

А тут еще этот выстрел… и пропавший Майкл…

Погодите, но не мог же сам инспектор Элрик устраивать на нее покушение? Это какой же двуличностью надо обладать…

Мари поняла, что у нее начинает болеть голова. Ну правильно, давление, небось, повысилось… Она достала из ящика стола свою записную книжку и вытащила бумажку, засунутую под кожаную обложку. Засунутую, чтобы никогда не доставать… ну что ж, выходит, «никогда» все-таки наступает.

Она подвинула под руку телефон, и набрала длинный, сложный номер.

— Здравствуйте, — сказала она в трубку, — могу я поговорить с мистером Эдвардом Элриком?..

— Простите, рабочий день уже кончился, я не знаю, на месте ли он… — ответил мелодичный женский голос. — А по какому вы делу? Может быть, я перенаправлю вас к заместителю?

Мари вспомнила свои препирательства с секретаршей из личного аппарата фюрера.

— А может, вы все-таки посмотрите?.. Если он на месте, скажите ему, что это говорит доктор Мари Варди из Маринбурга. Скажите, что это очень важно.