Жертвы Северной войны (СИ)

— Потом, — перебил голос, — все потом. Все объясню. Такое дело… я сейчас в полицейском участке. Меня тут замели за бродяжничество, — смешок. — Сможешь приехать с моими документами?

— Само собой… — Эдвард удивленно моргнул. — Постой, а где ты был два дня? И почему вдруг в полиции…

— Потом, — собеседник ему даже не дал договорить. — Честное слово, я все расскажу. Ты приезжай пока. Двадцать третий участок.

— Ладно, а скажи…

Но трубку уже повесили.

— Девушка! — крикнул Эдвард. — Откуда был звонок?

— Из двадцать третьего полицейского участка, не слышали, что ли?.. — сердито сказал женский голос, и со щелчком аппарат разъединился.

— Он в полиции, — сказал Эдвард, задумчиво разглядывая телефон.

— Как? — удивленно спросила Мари. — Чтобы Альфонс что-то натворил?.. Не верю.

— Арестован за бродяжничество — так он сказал. И просил привезти документы. Пообещал рассказать подробности позже.

— Тогда я пошла будить Уэнди. Пусть радуется и ищет документы. Кстати, она наверняка захочет с тобой поехать, так что выводи драндулет из гаража. И… я бы тебе советовала еще пару бутербродов съесть. И с собой прихватить. Что-то мне подсказывает, что ты со вчерашнего дня не ел, да и Ал, скорее всего, тоже.

— Обижаешь, свет души моей, — весело заметил Эдвард, — как раз ел. Чашечку кофе в одной кафешке с утра.

— Невыразимо питательно, — фыркнула Мари.

И начала подниматься вверх по лестнице.

— А где Тед? — запоздало спросил Эдвард.

— В школе, конечно, где же еще… Кстати, вот! Заедете на обратном пути туда, пусть Ал передаст ему через учителей, что нашелся. Он тоже переживал.

— Без тебя бы мы не сообразили.

— Разумеется, — невозмутимо ответила Мари. — Куда вам, гениям, без обыкновенного здравомыслящего человека.

…Впрочем, никого будить Мари не пришлось: едва она взялась за ручку двери, как та распахнулась сама собой. Уэнди стояла на пороге, уже полностью одетая и явно готовая к выходу. В руках она держала сумочку с документами.

— Я готова, — объявила она напряженным тоном.

— Ты все слышала? — спросила Мари. — Ничего объяснять не надо?

— Надо, но объяснять должна не ты, а этот… где его только черти носили! — Уэнди сердито поджала губы. — Разумеется, я все слышала! Эдвард, как всегда, орал как полоумный.

— Замечательно, — мягко сказала Мари. — Паспорт не забыла?

— Взяла, — Уэнди похлопала по сумочке на боку и сломя голову, будто школьница, слетела вниз по лестнице.

Мари устало потерла лоб, и подумала, что самое время ей упасть на кровать и отключиться ненадолго, благо, на службу сегодня не надо (Мари работала три дня в неделю в городской больнице). Она не сказала об этом Эдварду, чтобы зря не волновать, но и Мари тоже две ночи не спала. Зато Эдвард вернулся наконец-то, и Альфонс нашелся, так что с ней все будет в порядке… С ними со всеми все будет в порядке… ей только надо выспаться. Определенно, выспаться, а то она упадет прямо в коридоре…

Только прежде чем спать, надо взять другой пиджак, спуститься с ним вниз и напомнить Эдварду, чтобы переоделся. Кажется, на рукаве она видела у него пятно солярки.

..Большую часть пути до двадцать третьего участка Эдвард и Уэнди проехали без единого слова. Уэндино молчание было мрачным и крайне многообещающим. Эдварду под ее взглядом хотелось съежиться, хотя он-то уж точно не был ни в чем виноват. В общем, он очень сочувствовал другу, которому должно было достаться по первое число.

Нет, ну действительно, куда он делся из дома на два дня?.. Альфонс был не из тех людей, которые способны отправиться в запой или там загул или оба вместе вот так, ни за что ни про что. Опять же, заказчики эти… век бы о них не слышать. Альфонс что-то такое мельком обмолвился, будто этих людей на него вывел его брат… А от Рейнхарда Гайдриха ничего хорошего ожидать в любом случае не приходилось.

Ну ладно, вот сейчас они его увидят, и он им все объяснит…

— Знаешь, я боюсь, — вдруг сказала Уэнди.

— Все-все, снижаю скорость, — произнес Эдвард, передвигая рычаг.

— Господи, да едь как хочешь! — с раздражением отозвалась она. — Я другого боюсь… вот приезжаем мы к участку, а он взорван! Или еще что-нибудь… И Ала там нет. Или это не Ал, а кто-нибудь еще. Знаешь, как в кошмарах бывает. Я так перенервничала последние дни…

— Не дай бог, — сердито сказал Эдвард. — Наверняка что-нибудь простое, и вы с Мари зря волновались. Может быть, надо было срочно куда-то выехать с заказчиками, а позвонить он не успел или телеграмму дал, а она потерялась… ну, мало ли. А ты вечно все преувеличиваешь.

— А ты вечно все преуменьшаешь.

— Плакса ты, вот ты кто.

— А ты задира.

После этого бредового диалога, живо напомнившего Эдварду их ссоры в те баснословные времена, когда они вдвоем носились наперегонки по анфиладам комнат в фамильном особняке Честертонов, обоим явственно полегчало.

— Все будет в порядке, сестренка, — мягко сказал Эдвард.

— Надеюсь, — Уэнди сжала ладони между колен и ссутулилась, как растерянный ребенок. — Надеюсь…